После новостей последних недель дончане понемногу приходят в себя, благо, закалка и опыт этому способствуют. Но самое интересное, что несмотря на всё происходящее, Украину, как таковую, вспоминают всё реже. Что о ней говорить — эмоции, включая даже ненависть, уже не только некуда копить — их применять некуда.
Продолжить аллегорию можно даже так — «старший брат» вступится за младшего лишь, когда тот попадет в реанимацию. А удары под дых и плевки — от них же не умирают.
Мы начинаем забывать, что Захарченко был, прежде всего, главой воюющего государства, на границах которого все так же стоит враг. Рядовой боец действительно мог увидеть своего главнокомандующего в одном окопе с собой и это уже не аллегория: Углегорск и Дебальцево тому в пример. Его предшественник, негласный хозяин Донбасса Ринат Ахметов продемонстрировал другой тип поведения — своим отъездом на вражескую территорию.
Даже Игорь Стрелков, как бы он не пылал ненавистью к Захарченко, всегда говорил, что трусом его не считает и отъезд Захарченко в тяжелые дни войны с Донецка невозможен. А по поводу личных частей давайте не забывать, что в последнее время на все обстрелы мирных жилищных массивов, которые приводили к смерти мирных, отвечали именно эти части. То самое самодельное РСЗО накрывало и заставляло замолчать ВСУ под Мариуполем и под Авдеевкой.
Но контроль лишь за одной из сторон конфликта действительно лишает самоуважения людей, ставших на защиту своего дома. Сейчас бойцы говорят следующее: если враг зайдет прямо в окопы и начнет на тебя мочиться, то после часового доклада к вышестоящему начальству, максимум чего можно добиться, так это чтобы тебе разрешили открыть… зонт.
Но рядовые и офицеры ДНР, как ни крути, и так умирают за интересы России. А при гласном и даже негласном сотрудничестве, тысячи подготовленных бойцов с боевым опытом могли бы стать не только на тех же границах что и сейчас, а даже с радостью бы помчались в любую командировку от Гватемалы до Папуа-Новая Гвинея. Солдат в Донбассе особенный — он как срочник, не считает часы до отбоя и дни до дембеля — его дембель — это отсутствие постоянной угрозы для родных и близких; и даже если он и ушел на «гражданку» — спокойно ему там не сидится. Каждый третий таксист в Донецке, если видит пассажира в военной форме, обязательно скажет, что и сам успел побегать с автоматом и что берцы и разгрузку никому не продавал, и всегда готов вернуться. И все это не пустые слова.
Если солдата требуют отказаться от фронтовых привычек, то обычно из этого следует, что мирная жизнь уже на пороге и вот-вот зацветет новыми красками, цены будут понижаться, а зарплаты повышаться. Что ни говори, но уровень теперь задан. Дончане помнят город и в довоенный, и военный период, порядок и жизнь в городе можно определить не только по таким вещами, как цены и зарплаты, а даже по такому фактору, как чистота и благоустройство города. Простой пример: в день смерти Захарченко, по городу ездили поливальные машины, и продолжался ремонт дорог.
По новому врио хочется добавить: все те, кто застал Русскую весну еще в начале, знают, что окружения Пушилина — с которым он начинал — уже нет в живых и покушения на него были вполне реальным. Настораживает даже не его прошлое, а например, то, что совершенно неадекватные персонажи в виде того же Константина Долгова, который как ярый борец за справедливость, клеймил всю верхушку в ДНР — делал это, последовательно, исключая из своего внимания Дениса Владимировича. Наверное, по причине его честности и чистейшей репутации?
В остальном все жители надеются, что дальнейшее замиривание приведет к каким либо результатам, а не к очередному этапу никому уже не нужных и бесполезных соглашений. Понятные и четкие действия — вот то, что позволит России сохранить на своей границе миллионы верных братьев и сестер.