Утром 29 июня Вооруженные силы Украины (ВСУ) попытались прорвать боевые порядки ополчения под Дебальцево и продвинулись на четыре километра в направлении села Логвиново. Наступление от Светлодарска в сторону Дебальцево хоть и выглядело на первом этапе довольно успешным и угрожающим для ополченцев, в итоге все-таки вылилось в очередной набег, захлебнувшийся под встречным огнем.

 

Вечером того же дня в Минобороны самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) заявили, что ВСУ отступили с занятых утром позиций. Но если бы первоочередной план в том виде, в каком его представляли себе в украинских штабах, воплотился в жизнь, новая вспышка крупномасштабных боевых действий была бы неизбежна. Впрочем, и так в движение пришел практически весь фронт вплоть до Мариуполя, и обстановка в зоне конфликта до сих пор более чем неспокойная...

Чтобы понять, что произошло 29 июня под Дебальцево, следует оценить текущую расстановку сил. Обе стороны конфликта маневрируют резервами непосредственно вблизи линии фронта, а на некоторых участках демонстративно «вкатываются» резервами друг в друга. Причем даже в очень удаленных от Дебальцево районах, например на направлении Докучаевск — Старогнатовка. Так называемая светлодарская дуга — выдвинутый в сторону Дебальцево полукругом участок фронта примерно в тех местах, где зимой 2015-го замкнулся дебальцевский котел, не была слишком уж горячей точкой после последнего «водяного перемирия» в Минске. Традиционное для 2016 года отжатие нейтральной полосы активно шло чуть западнее — в авдеевской промзоне.

Однако нестабильность под Авдеевкой была как бы заранее запрограммирована самой конфигурацией фронта. В ВСУ никогда не скрывали, что считают это направление наиболее перспективным для нанесения удара, разрезающего оборону ополчения и фактически изолирующего Донецк. И неважно, что идея наступления через промышленную застройку, к тому же сильно разрушенную, а затем через густо населенные крупные города и села выглядит как минимум неостроумно.

 

В ВСУ упорно держались за эту глубокую мысль, сосредотачивая в Авдеевке максимально возможную для них ударную группировку. На других направлениях тоже постоянно пытались организовать, так сказать, разведку боем. Правда, все быстро заканчивалось после того, как командование ВСУ понимало, что никакой локальной «перемоги» не получится, а подтягивать резервы и тяжелое вооружение не было ни сил, ни политической воли.

Может создаться впечатление, что и сейчас на светлодарской дуге произошло примерно то же самое. Но это не так. ВСУ несколько месяцев укрепляла этот участок фронта то ли для долгосрочной обороны, то ли для создания передовой базы, на которую можно было бы опираться в наступлении. Второе более вероятно. Строить укрепрайон, который в реальности ничего не укрепляет, — странная идея. Тем не менее всю весну бойцы только что сколоченной из остатков «героев Иловайска и Дебальцево» 54-й отдельной механизированной бригады трудолюбиво рыли на берегу водохранилища Углегорской ТЭС землянки и обкладывали их кругляком — необработанным лесом (лес, к слову, тут же валили топорами). Таким казачьим методом соорудили полосу окопов и блиндажей, частично обращенную к берегу водохранилища, частично — в степь рядом с ним.

Выгруженные на светлодарскую дугу 54-я и 58-я бригады до этого более полугода провели в тылу, где, по задумке командования, должны были отдыхать и тренироваться по программе НАТО. Но если 58-я, собранная из двух разбитых еще у Лугутино батальонов и бывшего территориального батальона «Винница», действительно какое-то время провела в Яворове на сборах, то 54-я занималась непонятно чем. В конце концов обе бригады перевели в Артемовск в старые казармы у подземного склада боеприпасов, а затем поротно рассредоточили по всей линии соприкосновения.

Ополченцы самопровозглашенных республик Донбасса в степи окопы не рыли в связи с минским переговорным процессом. Первая линия обороны проходила и проходит примерно по тем холмам севернее и северо-западнее Логвиново, где замкнулся дебальцевский котел. Основные же силы отведены непосредственно к Дебальцево. На флангах дуги значительное прикрытие оставалось у Санжаровки и Калиновки, а также в направлении Углегорска, у Лозового, но там как раз сказывался недостаток огневого прикрытия, который был не заметен, пока ВСУ не перешли в наступление.

Принципиально новой тактики обе бригады ВСУ не продемонстрировали, если не считать того, что в первой линии и в качестве разведки погнали бойцов бывшего ДУК «Правый сектор» (запрещенного в России). На рассвете две ротные группы 54-й бригады, одна рота 25-го батальона и рота 58-й бригады атаковали передовые позиции 7-й отдельной бригады 1-го корпуса ополчения сразу на пяти участках. Самое слабое звено — блокпост севернее Логвиново — был сходу сбит с позиции «правосеками», которые при этом понесли неожиданные для себя потери.

 

Тогда, кстати, и погиб воевавший в рядах ПС оперный певец Василий Слипак и еще несколько человек с ним рядом (ВСУ очень скупо делится данными о потерях за 29 июня, а общая цензура пока не позволяет уточнить некоторые детали, хотя общий порядок цифр ясен). А вот постоянно оборудованные позиции северо-западнее Логвиново с места не сдвинулись. 54-я бригада уперлась в эту стену и запросила артиллерию. То же произошло и в районе Санжаровки и Калиновки. И тут же стало понятно, что ВСУ не собираются заходить в населенные пункты, а постараются их изолировать друг от друга и окружить мелкими группами.

Это тактика не то чтобы неожиданная, но удивительная. Основные силы обеих бригад из Светлодарска не выдвинулись, резервы в Артемовске как стояли на месте, так и продолжали стоять. Как командование рассчитывало силами пяти рот неполного состава занять восемь квадратов территории и удерживать в окружении четыре крупных села — непонятно. Пройдя 4-5 километров «серой зоны», ВСУ объявили, что «продвинулось вглубь обороны противника», хотя это была нейтральная территория. Единственный успех — захват двух высот примерно в 2,5-3 километрах от Углегорска силами 58-й бригады. На равнине это довольно серьезно: оттуда можно простреливать сам Углегорск, а также Логвиново, Лозовую, Калиновку. Но без занятия всех этих населенных пунктов ни о каком наступлении на Дебальцево не может быть и речи.

Об этом стоило подумать заранее, а не выдвигаться на пять километров от своей базы без какой-либо поддержки. Совершенно очевидно, что все эти ротные группы, превращенные по сути в нечто среднее между крупной диверсионно-разведывательной группой (ДРГ) и штурмовым отрядом, должны были пробить коридоры между населенными пунктами и ждать подкрепления, если дело выгорит. Оборонительная позиция ополченцев была бы рассечена, и им пришлось бы либо оставить Логвиново, Лозовую и Калиновку с угрозой для Дебальцево, либо идти в контратаку.

Психологический эффект был достигнут. В Дебальцево воцарилась нервозная обстановка. Мэру города Александру Рейнгольду даже пришлось выпускать специальное обращение о том, что Дебальцево ничто не грозит, а слухи распространяют провокаторы. К полудню украинское наступление выдохлось. Ни к одному из населенных пунктов ВСУ даже не приблизились, и серьезных изменений линии фронта не произошло. К двум часам дня на помощь зависшим на высотах двум ротам 58-й бригады двинулась танковая рота, что заставило ополчение все-таки открыть ответный огонь из тяжелого калибра.

 

В район Углегорска направили подкрепление, ввели там прифронтовой режим, блокировали все дороги, зачистили транспорт. Еще через час украинские части стали достаточно беспорядочно отступать. Приказы отойти на прежние позиции, то есть, к Светлодарску и укрепрайону, поступали еще с полудня, но были технически невыполнимы, поскольку все украинские ротные группы втянулись в ближний бой и лежали на земле, не поднимая головы. А отступая, они попали под артиллерийский огонь, который был перенесен вглубь украинских позиций, что предвещало контрнаступление. ВСУ в ответ открыло огонь из всех калибров.

Высказывается мнение, что вылазка ротных групп должна была спровоцировать контрнаступление сил ополчения, которые попали бы в чистом поле (на тех самых 4-5 километрах нейтралки) под украинскую артиллерию. Якобы именно такие тактические приемы предлагают инструкторы НАТО на полигоне Яворов. Монголо-татарский прием — заманить отступлением. Насчет инструкторов — сомнительно, они не любят ближний бой, особенно на открытой местности, и склонны чуть что вызывать авиацию. Этому и учат всех своих подопечных. Но как замысел командования ВСУ — вполне возможно. Иначе зачем почти восемь часов держать свои роты в совершенно безнадежной ситуации?

Если наступление затевалось с целью отжать нейтралку и улучшить свое тактическое положение, то зачем такие сложности, столько народу и техники? Можно предположить, что двум бригадам ставилась более масштабная задача, но командование не рассчитывало на столь жесткое сопротивление, оказанное даже на первой линии обороны ополчения.

К чему в итоге привели маневры ВСУ? На пике боя, где-то в районе 14:00 29 июня, в движение пришел весь фронт. Тяжелым обстрелам подверглась Горловка и окрестности (Зайцево, Озеряновка), вновь разгорелись боестолкновения в промзоне в Авдеевке, причем инициатива на этот раз была у ополченцев. ВСУ обстреливали окрестности Ясиноватой — там, где весной они успешно отжали значительную часть нейтралки. Огневым налетам подверглись северные и восточные районы Донецка, аэропорт и Спартак. На южном участке фронта наблюдалось встречное движение резервов по линии Докучаевск — Старогнатовка.

 

А это всегда опасно, поскольку и военных самопровозглашенных республик, и подразделения ВСУ на этом направлении подняли по тревоге, четких приказов не было, а противник для ополченцев, например, просматривался только в районе Старогнатовки, что могло привести к встречному бою. Весь фланг фронта у Мариуполя полыхал с полудня, причем в Докучаевске и Коминтернове есть жертвы среди мирного населения.

Все балансировало на грани большой войны. Но катастрофическое развитие событий к вечеру было остановлено. В том числе при помощи российских офицеров. Как рассказали в Минобороны ДНР, отхода ВСУ на ранее занимаемые позиции добились российские представители в Совместном центре по контролю и координации режима прекращения огня (СЦКК) в ходе переговоров с украинской стороной. Однако же общий политический фон происходящего сейчас гораздо хуже, чем это было при всех предыдущих обострениях конфликта. Уже не только официальные представители киевской власти (например, спикер Верховной Рады Андрей Парубий) открыто заявляют о невозможности продолжения переговорного процесса как раз из-за невыполнения пункта о прекращении огня, но и международная дипломатия готова расписаться в своем бессилии. Так, помощник генерального секретаря ООН Иван Шимонович сообщил, что «существует серьезный риск возобновления крупномасштабных боевых действий».

Выглядит несмешным анекдотом тот факт, что весь день 29 июня в Минске как раз заседала подкомиссия по безопасности и даже договорилась о разделении противоборствующих сторон у двух населенных пунктов в Луганской народной республике (ЛНР). Один из них — село Петровское в Старобешевском районе — находится всего лишь километрах в пятидесяти от того места, где в это же время шли ожесточенные бои.

 

Да, никто не отменял и сложных политических игр вокруг выборов в ЛДНР, изменений в Конституции Украины и даже в геополитике. Но военная логика на тактическом уровне живет и развивается самостоятельно и вполне может похоронить любые политические расклады и сложносочиненные дипломатически планы одним метким выстрелом. Что, похоже, и происходит.