Тяжелое было время моего детства – самый, так сказать, застойный застой застоя. Начало восьмидесятых прошлого столетия.
Советская власть мучила детей в школах славного города Бердичева горячими батареями, насильно заставляла граждан получать квартиры и высшее образование. Бесплатно. Стройбат учебной дивизии строил дома в Бердичеве – росли, как грибы. А всех принуждали к тяжкому труду. Несчастные люди от такой неволи заводили сберкнижки, откладывали деньги… Нет, не на старость. На новый холодильник, отпуск у моря, или автомобиль марки «Жигули». В общем, ужасное, не к ночи будь помянуто, было время.
Так вот. Жил Иван Петрович со своей бабушкой Ниной и внуком Толиком – моим одноклассником. Нас, малолетних сопливых разгильдяев, родители очень часто препоручали строгому надзору Ивана Петровича. У него особо не забалуешь – даром что ветеран войны, однажды посетивший безвизово Европу на своем Т-34, закончивший службу уже в чине полковника и на должности начальника политотдела дивизии…
Ивана Петровича уважал даже дворовое исчадие ада - беспризорный, рыжий кот с одним ухом по прозвищу Пират. Завидев дедушку, рыжее недоразумение, которое старались объезжать все местные автолюбители, почтительно отходил в сторону и делал хвостом "На караул!”
Дедушка был нашей дворовой легендой. Своим громовым, командным голосом, стоя на балконе третьего этажа в одних семейных трусах, Иван Петрович мог остановить любой беспорядок в радиусе километра и запросто утихомирить нашу малолетнюю банду дворовых разбойников. А немного усугубив фронтовой нормой, дедушка заводил очень интересные, содержательные и философские беседы со своей бабушкой Ниной. Слушали и слышали даже в соседних домах. Уж очень тема была интересной – «Кто в советской семье хозяин?».
Однажды, в послеобеденную пятницу, разгильдяи – коммунальщики, неудачно сманеврировав автомобильной вышкой, оборвали электропровод. Что-то знатно шваркнуло, задымило, полетели искры. С десяток домов остались без света. А работяги, сделав испуганные лица кирпичами, стали быстренько собирать манатки, готовясь свалить…
Ага, щас! Произнеся краткую речь: «… футбол.. … мать!.... ять!.... Всем оставаться на местах!», Иван Петрович, убедившись, что водила старенького ГАЗика уже никуда не торопится, а работяги готовы просто так – из пролетарской сознательности схватить оголенный провод и запрыгнуть на столб, скрылся в глубине квартиры… Любопытные стали подтягиваться даже из соседних дворов…
По звукам, доносившимся из квартиры Ивана Петровича, стало понятно, что дедушка звонит… о ужас! – в городской исполком той самой ужасной коммунистической партии. Начав издалека, Иван Петрович кратко описал сложное международное положение и, не особо перебирая фронтовой лексикой и замысловатыми эпитетами воинов - танкистов, плавно подошел к личным качествам работников коммунальных служб, руководящей роли партии в деле строительства развитого социализма и необходимости полноценного отдыха трудящихся – строителей того самого социализма. А, каков же может быть полноценный отдых при наличии отсутствия электричества?
Минут через тридцать, во двор въехала одинокая, раздолбанная черная «Волга» с неким партийным чиновником третьей руки.
Партайгеноссе вынес свое раздобревшее тело из автомобиля и стал обводить двор своим томно-строгим взглядом - мол, кто это тут порядки нарушает, кто это тут (в пятницу, после обеда) отрывает ответственных работников от важных дел? Обводя начальственным взором делегацию хитро улыбающихся домохозяек и свободных от трудовой вахты пенсионеров, заслуженный член КПСС уперся взглядом… в солидную, высокую фигуру Ивана Петровича… Ха! А дедушка уже был во всей красе – полковничья, парадная форма и сверкающий иконостас боевых орденов и медалей…
Сказать, что партийный клерк завидовал тем фрицам, которых Иван Петрович давил гусеницами еще на Курской дуге, это, значит, ничего не сказать. Взопревшего аки беговой конь чиновника, Иван Петрович отпустил от себя только после того, как во дворе появились: партийные руководители рангом повыше, КЭЧ-евское начальство, офицеры тыла учебной дивизии, что дислоцировалась в Бердичеве и, конечно же - ремонтная бригада электриков.
Пока в домах не появился свет, бравое начальство, изобразив на лицах заботу о народе, внимало Ивану Петровичу с сыновней любовью и должным уважением… Вот такие времена были страшные.
Только о войне Иван Петрович не хотел рассказывать. Нет, он любил почитать мальцам вслух книгу о войне, поведать нам какую-нибудь занятную фронтовую бывальщину или веселую историю из своей армейской жизни. Ну, или что-то официальное и приличествующее моменту, когда выступал перед нами в школе…
Да и какими словами можно рассказать о том, как Иван Петрович за неделю боев на Курской дуге сменил пять машин? Если сумел вовремя выскочить – руки, ноги целы - вот тебе новый экипаж из таких же счастливчиков, наскоро отремонтированная машина, не отмытая от крови прежних владельцев… и – в бой. И не успев даже как следует познакомиться друг с другом, молодые парни уходили в вечность, сгорая в своих боевых машинах. У танкистов смерть страшная. Хорошо, если убьет сразу - пробившей борт болванкой. А если нет… Там иногда броня плавилась. А останки экипажей из нескольких танков порой умещались на одной плащ-палатке…
После налета немецких штурмовиков на танковую колонну, выбравшись из поврежденной машины, Иван Петрович так и остался лежать в траве с перебитыми ногами. Последнее, что он запомнил: уходящий вдаль рокот танковых двигателей - некогда и некому было спасать раненого. Но ему повезло. Уже ночью, солдаты какого-то пехотного подразделения услыхали стоны на обочине. А «на память» Ивану Петровичу остались ужасающие шрамы на обеих ногах...
Нет таких слов, чтобы описать все то, что пережили солдаты войны. Но надо их искать, эти слова. Потому, что мы должны помнить: они умирали за то, чтобы мы могли жить. И это они победили в той войне. Не Сталин и Жуков. Не Бандера и Шухевич. Не Рузвельт и Монтгомери.
Автор: Алексей Куракин