Идея Владимира Путина о решении судьбы Донбасса путем проведения местного референдума под многосторонним международным контролем, с точки зрения фундаментальных принципов демократии и безусловного права граждан быть хозяевами своей жизни, абсолютно неотразима.
Именно поэтому она не будет принята Западом, который никогда не руководствовался вышеуказанными принципами в своей внешней политике. На Западе прекрасно понимают всю меру искусственности украинского проекта, равно как и всю меру противоестественности разрезания по живому Советского Союза, с запиранием его граждан в тюремные клетки фейковых «независимых государств». И они четко отдают себе отчет, что стоит только запустить на постсоветском пространстве механизмы реальной демократии и подлинно народного, гражданского самоопределения, как всё то, над чем западные спецслужбы столько лет работали, развалится как карточный домик.
Потому что вслед за Донбассом о своем категорическом нежелании иметь отношение к мертворожденному украинскому проекту заявят и все остальные его подневольные участники. В том числе, а возможно и в первую очередь, на Украине.
Процесс начнется по всему югу нынешней «незалежной». От Харькова до Одессы. Население которого, в своей основной массе, на дух не переносит нынешний киевский режим, считает его незаконным и оккупационным и при малейшей возможности выбора, не задумываясь, поднесет спичку к тому костру, который его спалит.
Но югом Украины дело, скорее всего, не ограничится. Западные регионы этой шитой белыми нитками страны находятся в еще большем страхе за свою судьбу на фоне растущих из года в год геополитических амбиций соседней Польши. Для местного населения, при всей его нелюбви к России, страх перед Польшей с её исторически мотивированной готовностью вернуть эти земли «законным хозяевам», то есть самим полякам, не испытывающим никаких нежных чувств к жителям Галичины, может перевесить их привычную русофобию.
Кстати, изрядно подточенную десятками лет жизни во вполне благопристойном, в смысле терпимости к «западенцам» — этим геополитическим приемышам, советском государстве.
Так что референдум о свободе Донбасса, пусть даже проводимый в рамках эфемерной «украинской государственности», гарантированно станет тем детонатором, который не оставит от этой кое-как склеенной державы даже формальных регалий.
И это не говоря уже о том, что сами рамки проведения такого голосования на Донбассе, так или иначе, сведутся к тому же вопросу, который и сегодня является камнем преткновения в решении данной проблемы. То есть к вопросу о власти. Кто будет определять порядок проведения такого референдума, кто будет утверждать выносимые на него вопросы, Киев или Донецк с Луганском?
В сущности это ровно то же самое, что стоит в повестке дня сегодня – кто будет проводить выборы в этих республиках в рамках Минских соглашений – киевский режим, или власти ЛДНР? При этом понятно, что характер окончательного решения будет целиком зависеть от того, кто получит в этом смысле международный карт-бланш.
Таким образом, если Запад и, прежде всего, США продолжат исходить из нынешней, уже явно провальной, концепции единой и, в этом качестве, полностью подконтрольной им Украине, то, конечно же, идея такого референдума для них абсолютно неприемлема. Как тактически, потому что они вряд ли намерены согласиться с передачей «права решающего голоса» властям самого свободного Донбасса.
Так и стратегически, потому что это будет гарантированный крах вышеупомянутого западного проекта. С непредсказуемыми последствиями для всего пространства бывшего СССР.
Однако! Кто сказал, что в отношении будущего этого пространства, в том числе и Украины, с точки зрения того же Запада, исключены любые другие варианты? Во всяком случае, рафинированный прагматизм западной политики и легендарная способность её основных проводников переобуваться в воздухе в части подходов к решению тех или иных проблем, давно уже стали общеизвестным фактом.
Руководящий принцип Запада заключается именно в том, что у него вообще нет никаких принципов, которые он не мог бы преступить, если ему это выгодно. Именно поэтому, кстати, были в свое время пущены по боку международное право, основные принципы демократии и защиты прав человека, когда Западу понадобилось срочно привести к власти на Украине вполне классическую банду местных наемных убийц.
И если нынешний формат украинского проекта станет тому же Западу не впору, как костюм, пошитый в другие времена, то он, без всякого сожаления, поменяет эти обноски на новое платье. А такая возможность – несоответствия нынешнего укроформата современным намерениям и возможностям Запада отнюдь не равна нулю.
Иначе бы Трамп просто не ездил на встречу с Путиным. А его дипломатия не стала бы искать совместно с ним и, кстати, в обход киевского режима, новые пути разрешения украинской проблемы.
И вот с учетом всего этого, вариант твердокаменной поддержки тем же Вашингтоном «единой и неделимой» русофобской, но, увы Западу, нежизнеспособной Украины, уже не представляется таким уж безальтернативным. И желание приделать, наконец, этому неподъемному украинскому чемодану удобную «ручку», вполне может стать для Запада достаточно актуальным.
И тогда предложенный Путиным механизм цивилизованного прощания с украинским проектом может оказаться весьма востребованным. Хотя бы потому, что в любом случае он более предпочтителен для Запада, чем нынешнее положение этой зависшей между землей и небом территории, которая, в случае сохранения такой своей неприкаянности, вполне способна в один далеко не прекрасный для Запада день целиком рухнуть в объятия той же России.
Геополитически это слишком даже для Трампа, который вероятно понимает, что нынешняя американская политика полного подавления и фатального ослабления России контрпродуктивна для самого Запада. Особенно в видах его нарастающего противостояния с новыми центрами мировой экономической и геополитической власти.
Поэтому вариант плавного размежевания украинской территории, посредством механизма местных референдумов, может показаться Вашингтону не самым плохим выходом из положения. Тем более, что в этой затее Штаты вполне могут опереться на ту же Польшу.
Которая сочетает в себе два ценнейших, с точки зрения Вашингтона, качества. Безусловную преданность не имеющего иного выбора геополитического сателлита и великодержавные польские амбиции, которые не только не потускнели, но наоборот, стали еще более пламенными после веков непростой польской истории.
Недаром же накануне саммита с Путиным, Дональд Трамп провел весьма публично оформленную встречу с другим Дональдом – поляком Туском. Который не перестал быть адептом польских интересов, хотя и работает нынче главой Евросовета. Так вот, этот Туск, с явного ведома Вашингтона, публично озвучил тему усталости Трампа от Украины. С чего бы он стал нести такую явную крамолу в массы, если бы на Западе не бродили на этот счет соответствующие мысли?
Все это, в определенных условиях может привести к тому, что путинская идея донбасского референдума не покажется администрации Трампа чем-то категорически неприемлемым. И даже вполне подходящим — в целях реального ограничения, под видом невиданной американской щедрости, российских благоприобретений на Украине. И создания, что еще более важно для Америки, мощнейшего польского противовеса, как той же России, так и всё более самоопределяющейся Германии.
Для Америки, с ее традиционной склонностью к роли главного мирового арбитра и третьего радующегося, такой будущий европейский геополитический расклад может показаться весьма привлекательным. И если для его воплощения в жизнь Вашингтону понадобится принять окончательное решение в отношении украинского чемодана без ручки, то я не вижу ни одной причины, по которой он не захочет это сделать. Во всяком случае, пламенная любовь к киевским «защитникам мировой демократии» среди таковых точно не значится.