Многие, в том числе и я, после размещения Америкой элементов ПРО в Румынии с ностальгией вспомнили о Кубе. Ведь Карибский кризис тоже начался с размещения ракет, направленных на СССР, только в Турции. Наш симметричный ответ переформатировал мир, в частности, во избежание вселенской катастрофы президент США и генсек СССР решили, что между ними должна быть установлена прямая телефонная связь.

В 60-е мир окончательно разделился на два враждующих лагеря, от ядерной войны нас оберегал лишь тонкий телефонный провод.

Сегодня коллективный Запад пытается применить против России те же методы борьбы, что и против СССР полувековой давности. Неудивительно, что их усилия не приводят и вряд ли когда-нибудь приведут к желаемому результату: наша страна и окружающий ее мир изменились до неузнаваемости.

Информационное поле благодаря интернету стало другим. Старые европейские и американские газеты подвергаются жесткой критике комментаторов и блогеров на их же собственных вебсайтах и уже не являются единственным источником истины. Пропагандистский эффект размывается и даже исчезает. Любая политологическая статья в New York Times стала напоминать передовицу газеты «Правда» хрущевско-брежневских времен: читатели ловят тренды и пытаются понять, чего им ждать в ближайшее время. Они не вникают в факты, ибо факты наверняка лживы.

Как ни странно, свобода мнений сегодня выгодна нам, а не коллективному Западу. Думающий мир с интересом читает о том, что Азербайджану разрешено поставлять газ в Европу, а то время как России в аналогичных условиях было отказано со ссылкой на строгие правила Третьего энергопакета. Мир призадумывается, почему Косово может получить независимость от Сербии, а Крым от Украины, Абхазия или Южная Осетия от Грузии — не могут. Европейцы начали подозревать, что тайные переговоры о Трансатлантическом партнерстве потому и тайные, что для Европы невыгодны, а лозунг о диверсификации — всего лишь инструмент в конкурентной борьбе.

Люди уже все знают о двойных стандартах, и часто настроение гражданского общества вовсе не на стороне собственных правительств. Флешмобы могут привести к цветным революциям не только в отсталых арабских странах, чье население потихоньку переезжает в Старый Свет, но и во вполне респектабельных европейских.

Кто бы что ни говорил, Россия перестала быть страшным монстром за железным занавесом. Наш облик изменился, усилия западных пропагандистов, по-прежнему чувствующих себя солдатами холодной войны, все чаще приводят к обратным результатам. Я не имею в виду политиков и политологов, произносящих вслух то, что должны, а не то, что думают, — речь о простых людях, будущей движущей силе европейских майданов.

Ибо дело зашло так далеко, что без революций мир не изменить. Мне немножко даже жаль французов, которые вхолостую тратят свою протестную энергию. Бесполезно искать правду в Париже — он ничего не решает. Бесполезно протестовать и в Брюсселе, который решает еще меньше. Устроено все так, что никто ни за что не отвечает, но при этом мир накрывается властью глобальных хищников, и противостоять им цивилизованными средствами невозможно.

В глазах европейцев сопротивление России новому миропорядку все чаще выглядит отчаянием благородного рыцаря, который смело вышел на поле брани один против всех. И, к удивлению наблюдателей, даже начал побеждать, потому что оказался умелым бойцом и профессионально работает мечом.

Такого искреннего сочувствия не было во времена СССР. Европейские элиты — не те, у кого деньги, а те, кого можно назвать патриотами и властителями умов посматривают в нашу сторону с надеждой. Мы стали примером борьбы за суверенитет, за ценности, которые я не рискну назвать ни общечеловеческими, ни европейскими, этими суррогатами настоящих. Скорее, за французские, немецкие, финские, австрийские и так далее.

Ошибка глобальных игроков в том, что они пытаются противостоять нам, достав с пыльных полок старые лекала. Они обвиняют нас либо в несуществующих грехах, либо в том же, в чем грешны сами. И в итоге число наших союзников среди их же собственного населения увеличивается. Хотя и медленно.

Да, мы живем в предвоенное время, его ощущают многие. Но противнику придется назвать вещи своими именами: нам не нравится Россия, потому что она смеет вставлять палки в колеса реализации главной задачи: установлению тотальной власти транснациональных корпораций. Пропагандистские клише о победе демократии устарели и больше не годятся.

Наша проблема в том что мы единственные, кто может сопротивляться — у нас не будет союзников в грядущих войнах, только сочувствующие. Но и глобальной войны не будет тоже — сильные мира сего желают жить, а не жертвовать собой во славу своих компаний. Нас постараются изнурить локальными конфликтами со странами-лимитрофами, науськать их пойти в самоубийственный поход. А мы постараемся этих войн избежать.

Продержаться бы лет двадцать, пока европейцы дозреют до бунта. Против своих продажных президентов, против аморфного ЕС, который им подсунули вместо суверенитета, против настоящих хозяев континента. А там, глядишь, все и образуется. 

 

Автор: Павел Шипилин