Звучит красиво. Вот только что стоит за этим благозвучием на деле?
1 апреля текущего года на Украине стартовал первый этап медицинской реформы. От украинцев потребовали подписать так называемые «декларации» с избранными ими для постоянного обслуживания врачами. Терапевт теперь обязан обслуживать 2000 пациентов, семейный врач — 1800, а педиатр — 900.
Украинцы подписывют декларации пока не слишком активно.Определись с выбором доктора только около 10 миллионов жителей страны (примерно четверть от номинального населения). А так как медработникам уже намекнули, что зарплаты в ближайшее время они будут получать исходя из наличия официально оформленных пациентов, врачи и медсестры, словно агенты сетевого маркетинга, теперь расклеивают на подъездах многоэтажек объявления с призывом всем жильцам срочно явиться к ним в поликлинику.
Часть медучреждений, правда, воплощение реформы в жизнь откровенно саботируют. Конечно, без денег — никуда. Но работа по новой формуле требует компьютеризации. А на нее средств в бюджете не предусмотрели. Подписать же декларацию, а потом осознать, что работать по новым правилам физически невозможно, — перспектива не особо радужная.
С июля текущего года медицинская реформа вышла на новый уровень. Если до этого государство выделяло медучреждениям деньги, исходя из того объема помощи, которую они должны в принципе оказывать населению (на условные койко-места), то теперь на счету по факту каждый обратившийся пациент.
В теории, вроде бы, — никакой разницы. Разве что бюрократической работы украинским докторам прибавляется. Однако на практике все изменилось радикально. Можно сказать — перевернулось с ног на голову.
Если раньше у врача была возможность дифференцированного подхода к пациенту, исходя из состояния его здоровья, то теперь это в прошлом. На каждого гражданина — унифицированный минимальный набор услуг. С условной поправкой на возраст и социальное положение.
По информации украинских СМИ, человека отныне могут бесплатно разве что взвесить, сделать ему несколько простейших анализов и электрокардиограмму. Еще — измерить давление и дать какие-то общие рекомендации. Причем, ограниченное количество раз.
И это — все. В стране с высочайшим уровнем заболеваемости туберкулезом нельзя теперь даже бесплатно пройти процедуру флюорографии.
Вот буквально несколько примеров популяризаторской деятельности госпожи Супрун. Она обвинила в неэффективности одно из самых популярных и недорогих антисептических средств — перекись водорода. Призвала прекратить использовать словосочетание «критические дни», а говорить исключительно «менструация». Назвала остеохондроз «коммерческим мифом».
Заявила, что больницам нужно отказаться от бахил (они, мол, загрязняют планету). Посоветовала не применять обезболивающие препараты при болях в спине, а просто «больше двигаться».
Решила перевести на амбулаторное лечение больных туберкулезом. Больное горло и.о. министра рекомендует лечить мороженным и доказывает, что на холодном можно сидеть без какой-либо угрозы для здоровья. Высокую температуру у ребенка не считает поводом вызывать «скорую помощь».
Ну а «мифами» она называет то, что гомосексуализм является болезнью. И победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.
Впрочем, с ее отношением к нашей победе над нацизмом — все понятно. Супрун не спешит публично рассказывать о своей семье, но в украинских СМИ немало указаний на то, что она происходит из семейства членов ОУН* - организации, в войну активно работавшей на нацистов.
А вот что касается ее «медицинских» советов, то профессиональные врачи просто хватаются за голову. Если часть из рекомендаций министра просто бесполезны, то остальные — смертельно опасны. Поэтому за госпожой Супрун быстро закрепилось на Украине прозвище «доктор Смерть».
Хотя и доктором ее вряд ли можно называть. Согласно диплому Мичиганского университета, который эта дама окончила в 1989 году, права на лечебную практику у Супрун никогда и не было.
Например, доступ к лечению у кардиолога будет иметь только тот, кто готов выложить за это от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч гривен. В стране, где средняя зарплата после уплаты налогов — менее 7000 гривен (в провинции — порядка 5000 — 6000), а минимальная пенсия — не достигает и 1500 гривен, такие деньги большей части населения взять просто негде.
Для абсолютного большинства пенсионеров нововведения Супрун станут смертным приговором. Впрочем, даже молодым людям более ли менее серьезное лечение, сопоставимое по стоимости с хорошим автомобилем, вряд ли по карману. Фактически — это геноцид.
На данном фоне особо любопытно выглядит идея Верховной Рады провести заодно и «аптечную реформу» — резко ограничить количество аптек и сделать их жестко рецептурными, лишив, тем самым, отчаявшихся людей доступа даже к самолечению.