«Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом», – эта фраза Аль Капоне точно описывает реалии современной украинской политики. По аналогии с гитлеровской Германией, каждая крупная политическая сила Украины стремится обзавестись вооруженной до зубов «частной армией», иначе ее «съедят» более зубастые конкуренты.
«Правый сектор», официально объявившийся себя летом 2014 года «национально-военным движением», сформировал около двух десятков батальонов (фронтовых и тыловых), объединенных в Добровольческий украинский корпус «Правый сектор» (ДУК ПС). На пике своего величия ДУК ПС насчитывал несколько тысяч человек, располагавшим вооружением вплоть до крупнокалиберных пулеметов, гранатометов и минометов, однако в 2015 году организация пережила серию тяжелых расколов.
Ушло в самостоятельное плавание мощное и располагавшее богатыми арсеналами оружия закарпатское отделение. Вновь выделилась УНА-УНСО*, на основе которой и была в 2014 году создана партия «Правый сектор». После принятия Минских соглашений ушли «непримиримые», недовольные недостаточно радикальной политикой организации, а после последовавшего вскоре перехода «Правого сектора» на радикальные позиции — ушел теперь уже бывший руководитель «ПС» Дмитрий Ярош и его многочисленные сторонники. Примерно в тоже время произошел переход многих добровольцев в Вооруженные силы Украины (ВСУ). От организации осталась лишь ее бледная тень.
«Свобода» располагает, во-первых, молодежной организацией «Сокол» (военизирована настолько, что ходит строем в камуфляже), во-вторых, «Легионом Свободы», который в 2015 году объединил действующих и бывших участников добровольческих батальонов, ранее созданных партией («Сечь», «Карпатская сечь», «Крым» под командованием Станислава Краснова и других). Командует «Легионом Свободы» глава закарпатского отделения и бывший комбат «Карпатской сечи» Олег Куцин, бойцы объединения в камуфляжной униформе со своими штандартами (крайне походящими на штандарты «штурмовых отрядов» НСДАП) хорошо заметны на митингах партии.
Созданные в начале 2016 года «Национальные дружины» особенно на слуху и особенно после марша, который они провели в Киеве в январе, собрав на него для торжественного принятия присяги перед Билецким и последующей раздачи вождем штандартов около 800 человек со всей страны. Члены «дружин» регулярно проводят тренировки с огнестрельным оружием и выезжают для получения боевого опыта на фронт.
Отдельно стоит упомянуть крымскотатарских националистов. Вокруг их крупнейшей публичной организации — Меджлиса крымскотатарского народа* — группируется целый ряд вооруженных формирований. Во-первых, это «батальон Номана Челебиджихана», он же общественная организация «Аскер», созданная на Херсонщине Ленуром Ислямовым. Во-вторых, крымскотатарские формирования по охране общественного порядка, созданные Меджлисом в приграничных районах той же Херсонщины.
В-третьих, ветераны добровольческих батальонов, созданных в 2014 — 2015 годах крымскими татарами. Целая серия таковых под общим названием «Крым» входила в состав батальона (затем полка) МВД «Днепр-1», ДУК ПС и Корпуса «Викинг» УНА-УНСО. Был также абсолютно независимый «Крым», воевавший под Саур-Могилой и потом пытавшийся легализоваться (неудачно) в составе ВСУ как диверсионно-разведывательное спецподразделение.
Здесь связь вооруженных формирований с публичной организацией строится иначе и не так тесно — исключая подобие херсонской «милиции», Меджлис для этих батальонов являлся не «родной» партией, члены которой мобилизовались на войну, а лишь относительно (ввиду отсутствия других, таких же легальных и крупных) близкой политической представительской структурой. Однако вряд ли радикальные исламисты (салафиты, «Хизб ут-Тахрир»*), воевавшие на фронте, считают «своими» Джемилева или Чубарова, боровшихся с ними в Крыму до Евромайдана как с конкурентами.
Третья ситуация — взаимоотношения ветеранов батальона «Донбасс» под руководством Семена Семенченко и лидера «Руха новых сил» Михаила Саакашвили. Напомню, именно им бывший президент Грузии был обязан и силовым прорывом через государственную границу, и охраной «МихоМайдана», регулярно перетекавшей в бои с Нацгвардией.
В качестве еще одной «личной армии» Саакашвили рассматривалось спецподразделение «Грузинский легион», воевавшее в Донбассе с первых дней АТО и лишь в начале 2016 года легализованное в составе 54-й отдельной мотопехотной бригады ВСУ. Эту часть, также укомплектованную бывшими грузинскими военными и спецназовцами, многие из которых воевали в 2008 году в Южной Осетии, Саакашвили не раз посещал в предыдущие годы и даже оставался там ночевать.
Впрочем, сейчас и Саакашвили, и Надирадзе депортированы за пределы Украины, и связь «Донбасса» с «Рухом новых сил», основанная на поддержке бывшими грузинскими военными своего бывшего президента-националиста, исчезла. В свою очередь, «Грузинский легион» в январе заявил о выходе из состава 54-й бригады, так как перед этим армейское командование подвело грузин под артиллерийский удар (по времени это странным образом совпало с пиком протестных акций Саакашвили в Киеве).
Выразительный пример. В июле 2017 года, когда СБУ и Генеральная прокуратура начали было расследование дачи крупной взятки заместителю министра внутренних дел Вадиму Трояну (а некоторые депутаты Верховной Рады начали требовать и отставки Авакова), под Киевом был быстро поднят по тревоге «в ружье» полк «Миротворец». После этого следователи сразу же убрали имя Трояна из материалов дела.
В данном случае связь партии с вооруженными формированиями выглядит самой слабой из всех. По сути, речь идет о прямом подчинении (или, в случае с «Азовом», скорее вассалитете) этих частей министру внутренних дел. Связь бывших комбатов, ставших в октябре 2014 года народными депутатами, с нынешними полками МВД и Нацгвардии очень разнится — есть «Азов», где Билецкий до сих пор беспрекословный авторитет, а есть «Миротворец», с которым Тетерук разошелся сразу после Иловайского поражения.