Есть такое поверье, по которому Кабинет министров Украины, вносящий ОПЗ в список предприятий, подлежащих приватизации в текущем году, уходит в отставку в этом же году. А Одесский припортовый завод остаётся в государственной собственности.
Такому феномену можно выдумать и легальное объяснение. Мол, президент, понимающий стратегическое значение этого предприятия, его значение для экономики и социальной ситуации в стране, просто увольняет некомпетентных, если не сказать хуже, чиновников.
Но существует и более реальное объяснение. Коррупционные схемы в государстве, со дня его основания, полностью копировали структуру банального ЖЭКа, где каждому начальнику выдан объект для кормления. То есть, каждое значимое государственное предприятие было закреплено за конкретным высшим чиновничьим постом. И попытка приватизации подобного предприятия являлось покушением не только на благосостояние конкретного руководителя, но и всех его преемников в будущем.
К слову, именно поэтому в 2004 году Юлия Тимошенко так разозлилась на Виктора Януковича, продавшего «Криворожсталь». Дань с этого предприятия полагалась премьер-министру, которым Юлия Владимировна собиралась стать в будущем.
Что касается ОПЗ, то за 25 лет его посещали президенты Украины с частотой до одного раза в месяц. В большинстве случаев, объезжая Одессу стороной и даже не объявляя о визите в регион. Что было в чемоданах, увозимых из городка с оригинальным названием Южный, догадаться не трудно. Во всяком случае, явно не карбамид. И именно поэтому Кравчук, Кучма, Ющенко и Янукович стояли на защите завода от приватизации. А то, что Арсений Яценюк покинул пост премьера сразу после попытки продажи ОПЗ, полностью ложится в озвученную схему.
До сих пор не понятно другое. Является ли попытка продажи ОПЗ причиной конфликта между премьером и президентом, или наоборот, конфликт провоцирует премьера ударить президента по карману. В любом случае, из подобной ситуации победителем всегда выходил президент.
Единственной, кому удалось и рыбку съесть, и в премьерах остаться, была Юлия Тимошенко. Объявив о продаже ОПЗ, она собрала с пятерых покупателей по залогу в 20% стоимости предприятия, что в сумме составило искомые 100%, после чего продажа была отменена.
Но это всё лирика.
Если ОПЗ не продан, а, вообще, остановлен, если его бессменный директор Валерий Горбатко демонстративно покинул свой пост, то значит президент Украины Пётр Порошенко – уже никто. И ни на что не влияет. А завод заберут даром. Хотя больше похоже на то, что «лавочка закрыта».
Помню, лет десять назад довелось мне сопровождать на ОПЗ делегацию одесских депутатов. Мы высадились из микроавтобуса возле административного здания, и навстречу нам вышли двое моих давних приятелей. Радостно обнявшись со мной, они представились одесским депутатам. Что-то с должностями. Вроде «слесарь-кип» и «начальник смены наладчиков». Через какое-то время, печально известный Алексей Гончаренко сказал мне:
Я решил открыть ему страшную тайну:
— Так это и есть депутаты.
— А почему тогда они говорят, что слесари?
Приведена эта история для понимания системы ценностей на ОПЗ. ОПЗ — это государство в государстве. Оазис, отгородившийся от остальной Украины безлюдным простором (производство, всё-таки, потенциально опасное), сделавший попытку откупиться, попытавшийся построить свой Мир в одном отдельно взятом городе. И, знаете, у них чуть было, не получилось.
Теперь технически. ОПЗ – целостный имущественный комплекс, состоящий из мощностей по производству карбамида и аммиака. Ёмкостей для его хранения. И управляющий причалами по отгрузке продукции на аммиаковозы. Кроме того, ОПЗ – конечная точка аммиакопровода, протянутого из российского Тольятти через донецкую Горловку. Также сюда поступает аммиак в железнодорожных цистернах. В общем, это ещё и железнодорожный узел. Чтоб ещё понятней было, аммиак хранится и транспортируется при очень низких температурах. Около – 30 градусов и ниже. Именно этот режим поддерживается в хранилищах.
Всё это продать или поделить – невозможно. А остановка ОПЗ остановит всю химическую промышленность Украины, при этом очень озадачит российскую химическую промышленность.
Обладая таким экономическим потенциалом, город Южный умудрился сравнительно безболезненно пережить возникновение и становление Украины. Руководство завода справедливо считало ОПЗ достоянием всего населения города. В Южном была своя социальная политика и система льгот. Деньги вгрохивались в развитие культуры и спорта. И в образование. Одесситы помнят, как под каждым ВУЗом Одессы дежурил автобус с тремя буквами «ОПЗ» на лобовом стекле. Детям Южного оплачивались контракты на высшее образование, и была организована ежедневная доставка на занятия.
Мелкая деталь. При производстве карбамида выделяется тепло. Завод не сбрасывал его в атмосферу. Рядом было организовано огромное тепличное хозяйство, и город Южный, через сеть заводских магазинов круглый год получал овощи и фрукты по себестоимости.
И уже даже не важно, запустят завод заново или нет. Никакие новые собственники не согласятся нести ту социальную нагрузку, которую нёс завод до сих пор. А все вспомогательные и дочерние предприятия перейдут на самоокупаемость, что сделает их бессмысленными.
Впрочем, иначе быть и не могло. Украина была создана для разрушения. Киевский режим не потерпит на своей территории ничего полезного, не распиленного, не разобранного до винтика.
А тем временем на Тамани достраиваются терминалы, которые примут продукцию Горловки и Тольятти. И новый карбамидный запроектирован в Ленинградской области. Именно они займут на мировых рынках место одесского припортового. И новые города вырастут там.