Литовский военный эксперт Томас Ермалавичюс считает, что страны Балтии не станут помогать друг другу в случае реального военного конфликта, несмотря на существующие договоренности. Его выводы подтверждает история отношений Литвы, Латвии и Эстонии за последние несколько лет. «Балтийское единство» существует только на уровне риторики — его видимость создается общностью антироссийской политики и внешнего управления из Брюсселя и Вашингтона.
При взаимодействии друг с другом Литва, Латвия и Эстония исходят из принципа «своя рубашка ближе к телу» и ведут себя как лебедь, рак и щука из басни Крылова.
«Уже много лет говорится о том, что трем странам Балтии не хватает интегрированности. Ее недостает не только между собой, но и в структурах управления, контроле, коммуникациях, военных силах», — говорит аналитик Международного центра обороны и безопасности Томас Ермалавичюс.
Литовский эксперт утверждает, что инициатива взаимодействия между Литвой, Латвией и Эстонией (включая военное взаимодействие) принадлежит не самим прибалтийским столицам, а НАТО и США.
Военные обязательства стран Балтии друг перед другом существуют лишь на бумаге, и в случае реального военного конфликта они будут защищать только свои территории.
«Мы бы точно не отправили свои батальоны в Эстонию, если угроза встанет и перед нами. Таким образом, наш интегратор не является трехсторонним форматом — нас объединяет НАТО. В общую систему и стратегию нас интегрирует Альянс, а не Вильнюс, Рига и Таллин и даже не Вашингтон», — делает вывод Ермалавичюс.
Получается, что пресловутое «балтийское единство» существует только в виде страха перед Россией. Его видимость создает общность «большой политики», связанную с одинаковыми обязательствами перед заокеанским патроном проводить в жизнь стратегию «сдерживания России».
При этом во всех практических вопросах между странами Балтии не наблюдается никакого единства: Литва, Латвия и Эстония действуют по принципу «своя рубашка ближе к телу» и кооперации друг с другом предпочитают конкуренцию.
В том числе от этого проваливаются проекты инфраструктурной интеграции Прибалтики. Правда, инфраструктурно Прибалтика и так единый регион, вот только инфраструктура эта — советская. Интегрироваться же друг с другом на основе новой инфраструктуры у Литвы, Латвии и Эстонии не получается, потому что они ведут себя как лебедь, рак и щука из басни Крылова — тянут каждый в свою сторону.
Из-за этого провалился проект Висагинской АЭС. Латвия и Эстония не захотели инвестировать в атомную станцию, которая будет находиться на территории Литвы и основная прибыль от работы которой пойдет в литовский бюджет.
От этого провалился проект клайпедского СПГ‑терминала. Латвия и Эстония отказались покупать у Литвы сжиженный природный газ по цене дороже российского газа. Из-за этого СПГ‑терминал Independence не получил статус регионального проекта, остался без финансирования Евросоюза, и теперь в Вильнюсе не знают, что делать с убыточным предприятием, как оплачивать его содержание и чем облегчить эту «ношу для литовских налогоплательщиков».
Отсутствие «балтийского единства» — одна из причин неудачи «крестового похода» Литвы против Белорусской АЭС. Вильнюсу не удалось сколотить региональную коалицию против атомной станции, потому что, пока там заходились криком о «втором Чернобыле», Рига всем своим видом демонстрировала Минску прагматизм и спокойствие, явно рассчитывая в обмен на готовность к добрососедским отношениям получить в свои порты часть белорусского грузопотока, идущего в Клайпеду.
Может сложиться впечатление, что из трех стран Прибалтики одна Литва борется за балтийское единство, а Латвия с Эстонией предпочитают ему корысть и обособление. Это впечатление ошибочно.
Когда дело доходит до ее корыстных интересов, Литва готова сама рвать инфраструктурные связи с другими балтийскими странами, как она это сделала, разобрав железную дорогу в Латвию, чтобы вся продукция Мажейкяйского НПЗ шла на экспорт только через Клайпеду, а латвийскому Вентспилсу ничего не оставалось.
При таких действиях сложно говорить о стремлении к большей интеграции, да и вообще о союзных отношениях. Какая может быть интеграция, когда для избавления от конкурента разбирают железные дороги?
Литва, Латвия и Эстония действуют заодно, только когда есть возможность вместе выбить денег у западных союзников. На защиту от «российской агрессии», например. Одной Литве, если она будет жаловаться на «русскую угрозу», Запад ничего не даст, но, если Литва, Латвия и Эстония будут жаловаться в унисон, есть шанс выбить для каждой страны военную базу НАТО.
Однако никакой глубокой интеграции друг с другом этим странам не надо. Все финансовые заявки в Еврокомиссию, подающиеся с официальной целью интеграции стран Балтии друг с другом, на самом деле подаются с целью выбить денег у Европы и «распилить» их между собой. В этом, а не в интеграции друг с другом подлинный смысл железной дороги Rail Baltica, и с этим же связаны многолетние споры Вильнюса, Риги и Таллина о том, где должна находиться штаб-квартира Rail Baltica. Ведь в какой стране генеральный офис — в ту страну и пойдет основная прибыль.
В тех же проектах, где ожидаемая выгода от европейского финансирования не превышает ожидаемых затрат, никакой интеграции вовсе не получается. Зачем Латвии и Эстонии ввязываться в аферы с Висагинской АЭС и СПГ‑терминалом? Интеграция в энергетической сфере для них пустые слова, если весь финансовый поток потечет не к ним, а в Литву.
Страны Балтии на самом деле объединяет в единый регион не общая история и не культурная и географическая близость, а Россия, существование которой спаивает Литву, Латвию и Эстонию в Прибалтику и придает Прибалтике геополитическую ценность.
Без России в качестве общего знаменателя не будет ни Прибалтики, ни Балтии, ни другого единого региона, как его ни называй. Будут отдельно Литва, Латвия и Эстония. Три страны, которые не испытывают особой любви друг к другу, не горят желанием объединяться и действуют по принципу «своя рубашка ближе к телу». Конечно, эти страны не станут защищать друг друга в случае военной агрессии. Хорошо еще, если они сами себя станут защищать.