Куда Запад кинет ВСУ после того, как по кусочкам «съест» Донбасс.Первый зампред Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хугфактически признал очередное нарушение Минских договоренностей со стороны нынешних властей Украины. В ходе состоявшегося 1 марта брифинга он отметил, что январский вход бойцов ВСУ в находящуюся в «серой зоне» Луганской области Новоалександровку накалил ситуацию в регионе.

При этом он особо подчеркнул, что подобное перемещение с уменьшением межпозиционного расстояния неизбежно приводят к усилению насилия. В свою очередь, пресс-секретарь штаба АТО Василий Лабайзаявил, что в данном случае речь идет не о нарушении мирных соглашений, а об «освобождении» территории, подконтрольной украинским властям.

Подобные оправдания своих действий со стороны официального Киева были вполне ожидаемы, поскольку, отметил в беседе с корреспондентом «СП» политолог Павел Святенков, единственным пунктом Минских договоренностей, имеющим значение для нынешних властей Украины и стоящих за ними «западных партнеров» во главе с США, является передача им контроля над российско-украинской границей.

 

А как только это произойдет, моментально будет предпринята попытка уничтожения Луганской и Донецкой народных республик военным путем. Все же остальное вроде проведения выборов на территориях ДНР и ЛНР, внесения конституционных поправок и прочего выполняться не будет никогда.

 

 

— Ну, смотря кого считать радикалами и неонацистами. Потому что это точка зрения не только каких-то крайних сил украинской политики, но и правительства страны во главе с президентом. Не знаю, корректно ли их так называть, но они безусловно за силовое решение.

 — А с каким прицелом в Киеве добиваются установления этого самого контроля? Что будет потом?

— Сейчас, как мы знаем, Россия выступила с инициативой введения миротворцев в зону конфликта. Но опять-таки эта инициатива повисла в воздухе, потому что главный вопрос — в каком формате произойдёт ввод миротворцев и куда. Россия официально выступает за ввод миротворцев на зону разделения между враждующими сторонами, то есть между украинскими войсками и ополченцами.

 

Официальный Киев говорит опять-таки о вводе этих самых миротворцев на границу. Они, естественно, ее перекроют, после чего опять-таки будет атака превосходящими украинскими силами ополченцев. Вероятность того, что последние смогут долго сопротивляться без той или иной помощи со стороны России, минимальна. Тут силы неравны, и скорее всего ополченцы будут просто банально разбиты.

 — А куда же будут смотреть миротворцы?

— Обычно считается, что миротворцы — представители нейтральных стран, которые должны быть честными судьями или партнерами.

 

Но на практике, естественно, они часто придерживаются той стороны, которая более сильна. И в данном случае, скорее всего, миротворцы будут играть на стороне Запада как минимум, а не на стороне Украины, так как она недостаточно сильна, чтобы показать свою позицию. Это тот же самый вариант уничтожения Донецка и Луганска, только вид сбоку. Миротворцы всегда смогут говорить, что никакой на самом деле агрессии нет, никаких страданий мирного населения нет, ребята, ничего страшного не происходит, и вообще ничего не происходит, мирное население не страдает, нарушения прав человека нет, всё замечательно. Это всё отработано хотя бы на конфликте в бывшей Югославии.

 — Предположим, контингент миротворцев введен. Украинские власти подавляют республики. Какие потом могут быть предприняты шаги официальным Киевом или западными странами?

— Ну, видимо, будут беженцы из региона. А вот куда, кстати, большой вопрос, все зависит от того, насколько плотно будут перекрыты границы. Могут быть и концлагеря, тут возможности очень широкие. Естественно, следующим ходом встанет вопрос о Крыме и Севастополе, потому что ни Украина, ни Запад не признавали вступление этих регионов в состав России. Пока что российским властям обещают, что вот если Россия будет хорошо вести и передаст Донецк с Луганском под контроль официального Киева, то Запад подумает о поэтапной отмене санкций.

 

Собственно, Зигмар Габриэль, министр иностранных дел Германии, которого считают человеком, хорошо относящимся к России, неоднократно выступал именно с этими предложениями. Но есть шанс, что в случае сдачи Донецка и Луганска Россия так и останется под санкциями, и уже тогда в горячую фазу перейдет противостояние вокруг Крыма и Севастополя. Я думаю, украинские власти военным путем тоже постараются эти два региона себе забрать.

 — Получается, прямой войны с Украиной не избежать, альтернативы нет?

— Понимаете, у той идеологии украинства, которая внедрялась с 1917 года коммунистическим режимом, в центре идея о вечной вражде русских и украинцев. Проблема заключается в том, что исторических подтверждений этой вечной вражды нет никаких.

 

То есть приходится находить эпизоды, когда там, допустим, сходились с одной стороны русское или московское войско, а с другой крымско-татарского-украинско-польское и так далее, и говорить — вот она, тысячелетняя вражда. И украинские власти в нынешнем их формате, конечно, будут стремиться к конфликту с Россией, чтобы обосновать правоту этой идеологии.

 — Можно ли рассматривать отказ НАТО принять Украину в свой состав и недавнее заявление его генерального секретаря Йенса Столтенберга о том, что в качестве своего потенциального врага альянс Россию больше не рассматривает, как отстранение НАТО от этого конфликта?

— Это ничего не значащее заявление. Во-первых, ранее на одном из саммитов НАТО было принято постановление о праве Украины и Грузии вступить в НАТО, если они этого захотят. Так что вступление Украины в НАТО с повестки дня никто не снимал, а заявление генсека — это просто мнение генсека. Это исполнительный орган, Столтенберг не может приказывать Трампу, Терезе Мэй или Ангеле Меркель. Если они соберутся и решат, что надо принять Украину. Это будет сделано, даже если генсек НАТО вдруг будет против.

 

В данном случае это просто попытка смягчить риторику беспрецедентно враждебного отношения к России, объявления нашей страны источником всех бед вообще.

 — А почему вдруг понадобилось смягчение риторики?

— Я думаю, что тут идёт ещё торг по поводу ядерного оружия и соблюдение соответствующего договора. Потому что есть для Запада угроза, что Россия начнет производить тактическое ядерное оружие, что создаст угрозу локальной ядерной войны в Европе. Естественно, это приведет к эскалации напряжённости. А почему бы и не провести, раз уж нас так демонизируют? Поэтому в данном случае, видимо, американцы поняли, что немножко «пережали», и генсек НАТО пытается чуточку отыграть назад.

 — Следуя вашей логике, провал выступления Петра Порошенкона Мюнхенской конференции тоже не говорит о том, что Запад как-то прозревает по отношению к Украине?

— По-моему, абсолютно ничего не изменилось. Не изменилась риторика ключевых стран Запада. Самого Порошенко они могут презирать и не испытывать к нему никакого уважения, но это ничему не мешает, понимаете. Гитлера поддерживали в свое время, куда уж далеко ходить, в его желание напасть на СССР. В Британии или США не любили Гитлера, прекрасно понимали, что он злодей. Но было выгодно его поддерживать. Точно так же на Западе могут с презрением относиться к Порошенко, считать, что Украина бедная, коррумпированная полуразвалившийся страна, но при этом науськивать его на конфликт с Россией. Поэтому тут не надо иллюзий.

 — Ну а что же Россия? При каких условиях Кремль согласится на торг и компромиссы по Донбассу?

— Проблема в том, что есть в дипломатии понятие «стратегия салями». В чём смысл этой метафоры? В том, что проблема, будучи разделенной на отдельные этапы, может быть решена в выгодном для Западе свете. Вот сейчас мы ввязались в игру как раз в рамках этой стратегии. Давайте введем миротворцев? А давайте. А куда мы их введем, на границу противостояния между украинскими властями и ополченцами, или на границу между Россией и Украиной?

 

А давайте вводить поэтапно, сначала на границу противостояния, потом на всей Украине. Вот это и есть «стратегия салями». Стоит согласиться на мелкие кусочки, и неожиданно страна окажется в ситуации тотального проигрыша. Потому что в какой-то момент эти мелкие уступки накопятся, и отдача контроля на границе обернется прямой командой украинским войскам на атаку. Заметьте, попытки даже поставить вопрос о том, что миротворцы могут быть, например, из Белоруссии, относительно дружественной к России, официальным Киевом заблокированы. Там называют Швецию, но что такое Швеция?

 

Союзник номер один для США. Да, не входящий в НАТО, но жёстко вписанный в Запад, у которого многие десятилетия продолжается психоз «охоты за русскими подводными лодками».

 — А вот в таких условиях какие возможности есть у России для помощи тем, кто живет на юго-востоке Украины?

— Напомню, после конфликта с Грузией в 2008 году мы признали Абхазию и Южную Осетию, а Запад вынужден был нашу точку зрения учесть. Если бы Россия признала Донецк и Луганск, конечно, Запад бы страшно орал и страшно возмущался, но это позволило бы ситуацию вокруг Донецка Луганска если не закрыть, то во всяком случае придать ей ясность.

 

Ведь этот бесконечный торг разрушает доверие к России и к этим непризнанным республикам в самом регионе. Его жители оказываются жертвами противостояния, и в этих условиях работает украинская пропаганда, которая говорит — а чего, сдавайтесь и всё у вас будет. То, что ничего у них не будет и возможно все вплоть до концлагерей, на данном этапе не говорится опять-таки в рамках той же «стратегии салями».

 — Вы все время говорите о торге, который идет за Донецк и Луганск. Насколько велики у России шансы разрешить его в свою пользу, так, как выгодно нам, а не Западу?

— Россия ведет себя так, что всё время возникает впечатление — у России нет никакой собственной точки зрения, нет никаких собственных национальных интересов. Значит, логика какая? Надо просто трясти ее как грушу, и в конце концов проблема будет решена. Подобная ситуация невозможна, например, в отношениях с Китаем. Он занял жесткую позицию, что нет двух Китаев, или нет одного Китая и одного Тайваня, а есть только единый Китай.

 

И в отношения со всеми странами мира он ее жестко продвигает. И если какая-то серьёзная держава вроде США признает Тайвань независимым государством, значит, будет война. Позицию Китая вынуждены учитывать все великие державы. Россия же такую политику не проводит, а постоянно вызывает впечатление, что она сейчас сдастся. Эдакая провокация слабостью.

 

Пока она, конечно, не сдалась, но нужна твердая позиция. Запад в таких случаях любит говорить о красных линиях, заход за которые означает конфликт. Вот и мы должны сказать то же самое.