Треть века назад лишившись противовеса и внешнего контроля, Америка сама утратила равновесие и самоконтроль.
За эту треть века она осуществила агрессии в Югославии — в начале и в конце 1990-х, Сомали (1993), Афганистане (2002), Ираке (2003), гибридные агрессии в Грузии («революция роз», 2003) и на Украине («оранжевая революция», 2004-2005), участвовала в войне режима Саакашвили в Южной Осетии (2008), пыталась осуществить переворот в Белоруссии (2010), совершила агрессию в Ливии в 2011 году, участвовала в государственном перевороте на Украине в 2014-м, осуществила акты агрессии в Сирии в 2017-2018 годах. Впрочем, в Сирии агрессия США ведется уже с 2011 года, поскольку попытки свержения президента Асада руками наемных отрядов (что входит в определение агрессии) она ведет именно с этого времени.
Первые три войны были инициированы при администрации Клинтона, вторые пять — при Буше-младшем, следующие четыре плюс продолжающиеся агрессии в Афганистане и Ираке, то есть уже шесть — при Обаме. Трамп начал новую/продолжил старую агрессию в Сирии.
Тринадцать агрессий трех президентов США еще до Трампа. Плюс продолжение при Трампе. В среднем по агрессии каждые два года. Трамп при декларации миролюбия продержался полтора.
Гитлер с момента прихода к власти в январе 1933 года до начала Второй мировой в сентябре 1939-го совершил три акта агрессии: захват Австрии, участие во вторжении в Испанию, захват Чехословакии. Тоже раз в два года. Клинтон совершал агрессии реже, раз в два с половиной. Буш-младший по частоте Гитлера догнал: раз в два года. Обама опередил: шесть агрессий за восемь лет. Трамп, если быть точным, два раза совершал акты агрессии против Сирии и едва не начал войну с КНДР — три кризиса на грани мировой войны за 15 месяцев.
Причем не только Трамп, но и Буш, а также Обама (о чем сегодня уже никто не помнит) начинали свои правления с декларации отказа от глобализма и навязывания своей воли остальному миру. То есть дело не в личностях. Дело в тенденциях, во внутренней логике существования США, их экономики и их элиты на данном этапе. Есть объективные закономерности (о них можно говорить особо), которые с неизбежностью толкают США к агрессии не просто как к тщеславному стремлению к экспансии, но как к фактору обеспечения собственного существования.
Силы для подобной политики у США есть, а вот внешних ограничений нет. А дальше «любая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».
Большая часть нападений поводами имели фактуру, вызывающую предельно обоснованные сомнения в подлинности: от «пробирки Пауэлла» до постановки имитации газовой атаки в Думе. Сначала использовались сомнительные либо сфабрикованные факты, затем обвинения в фальсификации выборов — и наконец пришли к выводу, что, поскольку есть возможность убедить мир в подлинности подделок, не труднее убеждать и в вовсе не существующих фактах.
Руководство Штатов развращено представлением о мнимом всемогуществе — мнимом, потому что они не всемогущи, но представление о нем есть, потому что не встречает сопротивления. Небензя назвал последние акты агрессии США в Сирии международным хулиганством, но это слишком мягко. По сути это нечто среднее между международным бандитизмом, рэкетом и террором.
Но даже если бы речь шла о простом хулиганстве, хулиган не останавливается обвинениями, он гордится тем, чем он является. В этом суть и наслаждение хулиганством.
Американская внешняя политика в принципе никогда не строилась на каких-либо этических и правовых основаниях. Она всегда строилась на отношении к последним как к инструменту для оформления своих желаний. Тем более что сами США живут не в кодифицированном, а в прецедентном праве, где каждая относительно новая ситуация подлежит интерпретации разбирающего дело судьи.
Для их политической традиции, для их политической культуры правильно то, что они сочли правильным. Это даже не цинизм, это искреннее внутреннее убеждение. Когда они на основании этого убеждения вырабатывают некий курс, их коллективная внешнеполитическая машина, включая Госдепартамент, Пентагон, ЦРУ и Минфин, начинает с механической последовательностью его реализовывать.
Им бесполезно что-либо объяснять и в чем либо убеждать. Те или иные исполнители этой механической воли могут вполне согласиться с рациональностью и оправданностью ваших возражений и даже с нелогичностью действий своего руководства. Но, согласившись, они не откажутся от своих намерений. Это фантазии, что там линии разных ведомств могут противоречить друг другу. Это может происходить только на этапе выработки решений. Дальше они едины, у них просто разные роли.
Остановить их словами, разговорами и резолюциями ООН невозможно: с их точки зрения, исполнению подлежат те внешние нормы и решения, которые отвечают их видению правильного и для них выгодного.
Остановить реализацию выработанной ими политической линии можно, только вынудив их пересмотреть принятую установку. А сделать это можно, только создав форс-мажорную ситуацию. В этом отношении США похожи на подвыпившего ковбоя в салуне: они могут остановиться и не стрелять, только почувствовав нож на горле либо щелчок взведенного и приставленного к их виску револьвера. Либо уже получив пулю. Иначе они просто не поверят, что с ними говорят всерьез.
Внешнеполитическая машина США всегда методично осуществляла и свое движение, пока не встречала жесткий отпор с неприемлемыми для себя потерями.
Они говорят на равных, только когда имеют дело с равной силой и верят, что эта сила будет против них использована.
Иначе они не понимают. Не понимали и раньше, но сейчас не понимают в принципе. Чтобы остановиться, они должны почувствовать перед собой стальную стену и ответные удары.