И на этот разговор состоялся по инициативе Киева. Сообщается, что президенты, обсудили тему обмена заключенными и доступа к ним омбудсменов обеих стран, а также ситуацию в Донбассе.
«Путин выразил обеспокоенность обострением обстановки в Донбассе, ростом числа жертв среди мирного населения в результате участившихся обстрелов региона украинскими силовиками», — говорится в сообщении.
Лидеры обсудили вопросы урегулирования кризиса «с учетом прошедших в середине июня встречи министров иностранных дел и консультаций помощников лидеров государств нормандского формата». Президент России также подчеркнул безальтернативность Минских соглашений и отметил важность повышения эффективности переговоров в рамках контактной группы в Минске и «нормандской четверки».
Президенты также обменялись мнениями насчет российской инициативы, предлагающей учреждение миссии ООН по охране Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ.
— Что-то неспокойно чувствует себя Петр Алексеевич — зачастил со звонками Путину, обеспокоился статусом президента для незаконно свергнутого своего предшественника, — отмечает политолог Александр Дудчак.
— Чувствует, что скоро придется отвечать за содеянное им со своими соучастниками с осени 2013 года, и пытается понять, как этого можно избежать.
— Как понимать обеспокоенность Путина ростом числа жертв среди мирного населения в результате участившихся обстрелов Донбасса украинскими силовиками. Раньше он не был обеспокоен? Теперь что-то изменится? Или это дежурная ремарка?
— Но ведь действительно, после относительного затишья, ситуация на Донбассе обострилась. Хоть говорить о полном прекращении огня не приходилось даже с момента подписания Минских соглашений. Почему-то, это не замечают «партнеры» по нормандской четверке. Почему все на Западе в один голос утверждают, что альтернативы Минским соглашениям нет, но выполнение Соглашений требуют от Москвы, а не от Киева? Шанс на решение проблемы мирным путем есть. Или на Западе все же надеются, что вмешаются российские ВКС? Страны Запада несут ответственность за «Майдан» в Киеве, они бы и должны были принять активнейшее участие в прекращении войны на Донбассе, которая стала продолжением событий на «Майдане».
— Порошенко вообще есть дело до его обеспокоенности?
— Порошенко есть дело лишь только до себя. И его действия продиктованы заботой о себе любимом, о своей личной безопасности и своем благосостоянии.
— Еще одной темой разговора стали Минские соглашения. Президент России подчеркнул их безальтернативность и отметил важность повышения эффективности переговоров в рамках контактной группы в Минске и «нормандской четверки». Это тоже дежурное заявление, или Москва все еще верит в способность Порошенко выполнить обязательства?
— К Порошенко можно относиться по-разному, но он сейчас находится во главе государственного аппарата, в том числе и репрессивного, и силового, контролирующего территорию с населением примерно в 30 млн человек. Поэтому есть необходимость вести с ним переговоры. Хоть выполнить обязательства Порошенко не в состоянии.
— Президенты также обменялись мнениями насчет российской инициативы, предполагающей учреждение миссии ООН по содействию охране Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. И снова избитая тема, в которой стороны занимают противоположные точки зрения. Возможен ли компромисс?
— Возможны ли реальные шаги хотя бы в обмене удерживаемыми лицами? Давно об этом говорят, но пока топтание на месте.
— Реальные возможны, но вряд ли имеет смысл говорить об обмене тех, кто находится в местах лишения свободы по статье «терроризм». Это будет провоцировать украинские спецслужбы на активизацию террористической активности и отлов все большего числа непричастных граждан ради обмена на пойманных членов различных украинских ДРГ.
— Любой прямой контакт, а уж тем более публичный, между Владимиром Путиным и Петром Порошенко — это, кончено, позитивное событие, учитывая всю сложность российско-украинских межгосударственных отношений, — уверен политолог Иван Мезюхо.
— Факт того, что в публичное пространство уже второй раз за последнее время попадает официальная информация о телефонном разговоре лидеров двух государств, свидетельствует о том, что стороны готовы находить точки соприкосновения в это сложное время, когда на Донбассе происходит очередное обострение ситуации.
— Разговор вновь произошел по инициативе Киева. Что хочет Порошенко от Путина? Чего названивает?
— Я, конечно, не могу точно сказать, какие цели преследует украинский президент, выходя с просьбой об осуществлении телефонного разговора с российским лидером. Могу лишь предположить, что разговор лидеров двух государств необходим, в том числе и для того, чтобы подготовить встречу между уполномоченными по правам человека обеих стран и организовать их визиты в Россию и на Украину. По крайней мере в СМИ в последнее время обсуждалась тема визита украинского омбудсмена в Россию и российского омбудсмена на Украину.
— Как понимать обеспокоенность Путина ростом числа жертв среди мирного населения в результате участившихся обстрелов Донбасса украинскими силовиками. Это предупреждение? Почему он не выражал обеспокоенность раньше? Теперь могут быть приняты меры?
— Можно ли ожидать прогресс хоть по одному пункту (Минск, обмен удерживаемыми лицами, миротворцы)?
— Полагаю, что да. По крайней мере, можно предположить, что переговоры между Путиным и Порошенко могут послужить освобождению из украинского плена членов экипажа сейнера «Норд» и журналиста Кирилла Вышинского.
— Насколько вообще плодотворными могут быть такие диалоги между Москвой и Киевом? Нужны ли они вообще? Насколько Киев тут выступает в роли объекта, а не субъекта?