Украинская общественность вновь взбудоражена – на сей раз ее неприятно поразил тот факт, что дочери Петра Порошенко вместе с охраной заявились на музыкальный фестиваль Atlas Weekend в Киеве, где российский исполнитель Нейромонах Феофан, а также известный российский рэпер Face пели песни на русском языке.
Например, столица Украины остается преимущественно русскоязычной, что, как известно, выжигает душу украинской писательнице Ларисе Ницой, которая, посетив в начале этого года торговый центр Lavina, впала в состояние глубокой фрустрации от речевого поведения киевлян. «Пошла в Lavina. Сын пригласил в кино. Побежал за попкорном. Стою. Одна. Посреди великого русского моря. Одна. Песчинка. А вокруг сплошной тамбов» — написала по горячим следам озабоченная языковым вопросом женщина на своей странице в Фейсбуке.
И надо сказать, что ее тревогу можно понять. Ницой горько недоумевает, откуда в отсутствие русских школ берутся эти толпы "москоротых" (спасибо Ирине Фарионза чудесное словечко!) «Стою. В Тамбове. Хотя это Киев. Спрашиваю себя: Куда делась вся моя (и тысяч таких как я) десятками лет проделанная работа? Сколько встреч посещено. Сколько лекций прочитано. Сколько уроков проведено. Сколько рассказов и сказок написано? Все в песок».
Между прочим, писательница земли украинской обращает внимание на неподобающее поведение не только рядовых соотечественников, но и людей, состоящих на государственной службе. Она считает возмутительным то, что министр внутренних дел Арсен Аваков не только продолжает выступать и писать на русском, но даже не делает вида, что учит украинский, тогда как закон о госслужбе предписывает всем служивым людям использовать в рабочем процессе исключительно государственный язык.
Ницой удалось разоблачить даже сотрудников СБУ, которые, стоя на охране государства на самых ответственных участках, тоже оказались привержены языку врага. Посетив в начале июня головной офис ведомства, она пришла в ужас, услышав как офицеры общаются между собой на русском: «Для меня это был шок.
Я часто получаю письма на русском языке с угрозами мне и моей семье о том, что "вот придут ихние…" И тут какие-то незнакомцы, которые должны в стенах такой важной государственной структуры при выполнении государственных обязанностей говорить на государственном языке, — вдруг заговорили со мной на русском языке о каком-то "следователе". Это выглядело как захват врагами нашей Службы безопасности».
Рецепты борьбы с засильем русского в украиноязычном пространстве существуют, однако пока они почему-то не востребованы. Уже упоминавшаяся экс-депутат Верховной Рады Ирина Фарион уверена что патриот, только услышав русскую речь, должен с ходу задвигать ее носителю ногою в челюсть.
Во-первых, такое отношение к «москворотым» логично, поскольку, как указывает Фарион, они являются «умственно отсталыми, предателями, отступниками, ренегатами и гибридами».
Во-вторых, русскоязычные просто не в состоянии внимать иным аргументам — их может привести в чувство только физическое насилие: «Эти люди признают только один способ — этот способ называется "сила". Если до вас не доходит наша интеллектуальная сила, нравственная, духовная, тогда надо применять силу физическую».
А в-третьих, если закон не стоит на защите интересов государственного языка, то народ может прибегнуть к прямой расправе с внутренними врагами: «Что с того, что у нас есть десятая статья конституции, которая пишет, что украинский язык — государственный? Что с того, что у нас есть решение конституционного суда от 1999 года о том, что украинский язык обязателен к употреблению абсолютно во всех областях жизни? Что с того, что у нас есть Уголовный кодекс, который должен наказывать тех, кто не выполняет решения конституции и конституционного суда? И так, тогда наступает суд Линча. Тогда человек начинает себя защищать».
Проблема, однако, заключается в том, что никто не торопится подвергать публичной экзекуции несознательных граждан. Нет, есть отдельные активисты, которые пытаются склонить легкомысленных соотечественников к употреблению «мовы», но это точечная практика, эффективность которой крайне сомнительна.
Некоторые деятели культуры, певцы и прочие лидеры общественного мнения иногда в своих интервью или публичных выступлениях пытаются объяснить украинцам, что русский — это язык интеллектуально несостоятельных людей, он подобен животному гулу или бессмысленному клекоту птиц, но такие предупреждения, равно как и гневные отповеди Ницой и Фарион, не находят должного отклика. Скорее, они воспринимаются как казус, как нелепая и комичная упоротость персонажей, к словам которых невозможно относиться серьезно из-за их склонности видеть опасность там, где ее нет и быть не может.
Если же говорить по существу, то для огромного количества людей русский язык остается наиболее комфортным средством общения и познания окружающего мира.
Происходит это в силу, как утверждает украинский политолог Влад Гулевич, в силу незавершености, «сырости» украинского, границы которого еще не определились, а в самой языковой структуре отсутствует многослойность, присущая языкам с полным набором лексических инструментов.
«Если мы взглянем на украинский язык, мы увидим, что его лексика не покрывает всех проявлений человеческой деятельности. В украинском языке отсутствует жаргон как таковой. Его просто нет. Ни блатного, ни молодежного, ни профессионального сленга украинский язык не знает. Нет развитой философской, военной лексики и т. д. Вместо этого там зияет лексическая пустота.
Проще говоря, специалисту в любой области — правоведу, военному, химику, историку, даже многомудрому украинскому националисту проще наполнить точным и объемным смыслом свое высказывание, используя русский язык, а не украинский, где необходимые выразительные средства или находятся в процессе становления, или вовсе отсутствуют.
И в сфере госуправления, хотя это и не так критично, русский является более аутентичным, более экономным, поскольку в нем отработана система терминов и понятий, позволяющим использовать минимум лексических единиц для описания проблем и способов их решения.
Паразитирующие на языковом вопросе чиновники, заявляющие об угрозах, которые исходят от русского языка, закрепляющие на законодательном уровне ограничения на его присутствие в образовательной и прочих сферах, подобны «застенчивым воришкам» Ильфа и Петрова. Публично отрицая право русского языка присутствовать на равных с украинским в жизни государства и общества, они, тем не менее, при каждом удобном случае тянут к нему свои руки.