В авторской колонке дама заявила, что будущий российский президент должен вернуть Крым и Донбасс Украине, а затем пасть ниц и покаяться перед украинцами.
В ее представлении, «имперский миф грозит Украине каждый день», и «по имперскому мифу, Украина должна быть уничтожена как доказательство предыдущих преступлений России».
«По большому счету, диалог возможен после покаяния… Если следующий президент России с первым визитом встанет на колени в Киеве, Донецке, Симферополе… Но к этому должна подойти сама Российская внутренняя ситуация, чтобы раскаяние перестало быть слабостью. Чтобы невозможным стало возвеличивание Сталина, забвение ГУЛАГа»
Надо сказать, что это не первый случай, когда в «незалежной» возжелали покаяния от нашей страны. Можно, например, вспомнить, прошлогоднее заявление экс-президента Ющенко, в котором тот убеждал, что рано или поздно в России придет такая власть, которая побежит в Киев каяться. А уж там еще подумают: прощать или не прощать.
Но о коленопреклоненном президенте России даже Ющенко заикнуться не смел…
Конечно, мечтать, как говорится, не вредно. Однако когда реальность замещается исключительно фантазиями — что, собственно, и происходит сейчас на Украине — это уже какая-то патология. И болезнь год от года явно прогрессирует.
Грезы о европейской сытой жизни, о кружевных трусиках и кофе с круассанами обернулись гражданской войной, деградацией и скатыванием в нищету. Безвиз привел к бегству населения. И теперь пануют «цеевропейцы» на польских грядках или, драя унитазы, в домах у евросоюзовской аристократии.
Казалось бы, пора очнуться…
Но нет. Им все еще снится, что мир поможет поставить Москве подножку и заставит выплатить такую контрибуцию за Крым и Донбасс, что можно будет вообще не работать — даже галушки будут сами, что называется, в рот прыгать.
Обилие «хотелок» — несбыточных и болезненных — поражает. Но за каждой, практически, либо зависть, либо мечта о халяве: «нам надо», «мы хотим», «мы уникальные», «нам все должны»…
А отчего бы не заняться, действительно, делом?
Не упражняться в нескромных фантазиях, а предпринять конкретные трудовые усилия для превращения Украины в богатую и влиятельную страну. Но бегать с факелами под русофобские кричалки и кошмарить несогласных с этой властью — чем занимается сейчас почти поголовно украинская молодежь — явно и прибыльнее в «незалежной», и почетнее сегодня.
— На ум сразу же приходит украинская поговорка «дурень думкою богатеет» — т.е. дурак богатеет в мыслях, — комментирует ситуацию член Совета при президенте России по межнациональным отношениям, историк и политолог Богдан Безпалько. — В целом, она отражает и эти мечтания госпожи Ившиной, которые, на мой взгляд, еще очень талантливо воплотил в своих произведениях Николай Васильевич Гоголь(кстати, тоже уроженец Малороссии). Я имею в виду Манилова из «Мёртвых душ» — его проекты, как мы помним, начинались и заканчивались только словами.
Здесь смысл тот же: стрясем вот сейчас с «москалей» компенсацию, и заживем…
Но если говорить серьезно об этой проблеме, то здесь возникает целый ряд, на самом деле, моментов, которые можно обсудить.
Во-первых, конечно же, это то, что за последние почти тридцать лет с момента распада Советского Союза в украинцах воспитывали самые худшие черты. Или, по крайней мере, покровительствовали развитию этих черт. В том числе, для того, чтобы оторвать Украину от России. Во-вторых, здесь хочется сказать, что, на самом деле, у Украины есть одна вещь, которой, к сожалению, нет пока у России.
— Что же это такое?
— Несмотря на страшные потери в населении, в промышленности, в экономике, несмотря на общую деградацию, на Украине существует стратегия и национальная идея. Это то, чего, по-сути, нет у нас, в России, в том числе, и в отношении самой Украины.
Поэтому, конечно, можно говорить о том, что там сейчас живется очень плохо, там повышают цены на хлеб и на газ, но там по-прежнему живет какое-то население. Оно не умирает с голоду — буквально, и оно не может выехать все.
То есть, Украина как определённый инструмент будет существовать еще достаточно долго. По крайней мере, если не примут решение о его деструкции. Что касается факельных шествий, то так там воспитывают население.
Главная задача нынешних украинских идеологов (подчеркиваю, именно идеологов, а не тех, кто там управляет, потому что управляют, как правило, страной те, кто ставит перед собой лично другие задачи) — это сменить историческую память. Сменить идентичность.
И в данной ситуации все то, что объединяло нас всех вместе, все, что давало нам возможность быть вместе и играть в истории очень большую роль, сейчас тщательно выхолащивается. Тщательно вырезается. А в случае с Одессой так даже и выжигается.
— Как правило, жестокость сопутствует страху, и наоборот…
— В данной ситуации, из жителей Украины стремятся создать «нового» человека. А молодое поколение, представляющее собой «чистый лист» (tabula rasa), они и есть тот самый довольно удобный пласт людей, в который можно внедрить вот это сознание.
И люди, которые вырастут на всех этих событиях, на переписанных учебниках истории, на лозунгах, они уже будут относиться к нашему общему прошлому и к нам совершенно по-другому.
Но когда я говорю «к нам», я имею в виду не Российскую Федерацию, не великороссов, не тех, кто живёт здесь, на территории Великороссии. Я имею в виду именно то наше общее государство, нашу общую культуру, язык, историю, которые были у нас до распада Советского Союза и которые по инерции еще сохранялись достаточно долгое время во всех наших странах.
Сама вот эта наша общность, она и становится объектом атаки. И не только на Украине. Она становится объектом атаки и, вроде бы, в «союзной» нам Белоруссии.
— Так все серьезно?
— Когда говорят о том, что там борются с национализмом, я совершенно в это не верю. Потому что за все годы правления Лукашенко, за все годы выстраивания его довольно-таки авторитарного режима можно было бы давно уже свести буквально к нулю количество всех оппозиционных организаций, средств массовой информации и активистов.
Но, тем не менее, там почему-то в тюрьму отправляются пророссийские активисты, апеллирующие тоже к нашему единству, а не, скажем, Пальчис, Мотолько или Белоусов, которые призывают «разобраться с русней» соответствующим образом.
Более того, их демонстративно отпускают в зале суда, делая даже некие шикарные жесты. Потому что Пальчиса, например, отпустили в день его рождения.
Поэтому я должен сказать, что по сравнению с другими постсоветскими странами у России нет понимания того, как ей двигаться в будущее.
Мы двигаемся по инерции с той идеологией, с той как бы формой межнациональных отношений, которые существовали еще в Советском Союзе. И это может привести к тем же результатам, которые мы наблюдали в 90−91 гг. в отношении СССР. Потому что у нас, в России, прощается любое национальное сознание, кроме русского.
И сейчас, я думаю, самое главное для России, это осознание себя.
Потому что в реальности, непонятно, на какой основе выделяются огромные деньги в качестве дотаций разного рода национальным республикам, и почему они не выделяются тем же русским областям в Центральном Федеральном округе? Почему, например, Республика Якутия, которая обладает гигантскими запасами алмазов, получает дотаций больше всех, а Вологодская область вообще не дотируется или дотируется в разы меньше?
— У нас, что политической воли не хватает, нет людей, которые бы этими вопросами занялись? В чем проблема?
— Наверное, и то, и другое. Но мне все же кажется, что проблема в идеологии. Потому что у России нет четкой идеологии, четкого понимания, куда двигаться, что строить.
На Украине с большими потерями что-то да построят — свое именно, националистическое. А у нас не понимают, что строить толком.
Как было в СССР, так и у нас — всякие заклинания насчет национального мира, дружбы, согласия и т. д., которые, на самом деле, не соблюдаются.