Решение президента Дональда Трампа полностью лишить Иран нефтяных доходов может в корне перевернуть ситуацию на рынке черного золота», а заодно и во всей системе международной безопасности.
Так называемая «ядерная сделка» была заключена в 2015 году, чтобы ограничить активно развивающуюся ядерную программу Исламской Республики пределами «мирного атома». Клуб обладателей ядерного оружия узок, и его члены сдерживают желающих к ним присоединиться с помощью ДНЯО, который был подписан в 1969 году. Такие страны, как Индия, Пакистан, Северная Корея и, с высокой степенью вероятности, Израиль, свой арсенал создали, хотя договор не подписали.
Есть основания полагать, что Тель-Авив является тайным обладателем более сотни ядерных боезарядов. Было бы весьма странно, если бы Иран, главный противник Израиля на Ближнем Востоке, не попытался обзавестись собственным ядерным щитом. В восьмидесятые годы после ирано-иракской войны КНДР помогала Тегерану в разработке ракетной программы. Считается, что северокорейцы пользовались помощью китайских и некоторых советских специалистов.
Первая иранская ракета была копией советской ракеты Р-17, созданной при содействии Пхеньяна. На базе северокорейской ракеты «Нодон» разработана иранская ракета средней дальности «Шахаб-3». Затем появились «Саджил» и «Хорремшахр». Далее произошло то, что можно толковать по-разному. Иран и КНДР «разошлись» в векторах развития своих ракетных программ. Пхеньян сделал ставку на межконтинентальные баллистические ракеты, а Тегеран – на ракеты средней дальности. Чуть позже мы вернемся к этому вопросу.
Президент Трамп вновь ввел санкции против Ирана с тем, чтобы заставить его «сесть за стол переговоров». Изначально были сделаны исключения для ряда основных покупателей иранской нефти, но глава Белого дома решил их не продлевать с 1 мая. Для Исламской Республики это означает потерю порядка 50 миллиардов долларов экспортных доходов. Разумеется, что-то можно будет компенсировать контрабандой, бартером и прочими обходными схемами. Но удар по иранской экономике предстоит очень серьезный.
И не только для нее. Президент Владимир Путин с крайним неодобрением на действия США посетовал:
Американские решения, связанные с различными санкционными мерами в отношении Ирана, должны вступить в силу в начале мая. Вот я не представляю, как мировой энергетический рынок отреагирует на это событие.
Есть что Трампу возразить и в самом Тегеране. Глава иранского МИД заявил:
У Исламской Республики [Иран] есть множество выборов, и власти страны изучают их, и то, что вы сказали, выход из ДНЯО – один из них.
Можно посчитать, что угроза Ирана не является убедительной, поскольку разработка ядерного оружия – дело крайне сложное и очень небыстрое. Но что, если Тегеран уже имеет и свою МБР, и ядерный заряд?
Как такое может быть возможным под носом МАГАТЭ и пытливым взглядом Израиля? Ответа однозначного нет, он относится, скорее, к конспирологии, но имеет под собой некоторые основания. Вспомним про сотрудничество Ирана с Северной Кореей. Внешне выглядит так, будто их ракетные программы «разошлись», но что, если они просто друг друга «дополняют»? Два государства, находящиеся десятилетиями под прессингом санкций, могли договориться между собой разделить компетенции и вложить весьма ограниченные, по сравнению с США или Россией, ресурсы в разработку своего направления каждое.
Теперь Иран имеет недурные ракеты средней дальности, а КНДР – свои МБР и ядерные боеголовки. Что, если иранский ядерный щит уже выкован в Северной Корее?
Автор: Сергей Маржецкий