Первенство России в развитии ядерных технологий дает существенное преимущество нашей стране и в других сферах, кроме энергетики. В первую очередь это касается космоса и оружия.

Всё дело в компактных реакторах - конструировать их маленькими та ещё задача, у нас на это ушли десятилетия и идеал всё ещё впереди. Однако уже сейчас мы можем создавать то, что никому не доступно.

Атомные подводные лодки мелко плавают - 500 метров и это почти предел. Другое дело глубоководные станции проекта «Нельма» водоизмещением в одну тысячу тонн.

Её несет подлодка-матка, типа 18-тонного крейсера проекта «Дельфин», до места назначения, где выпущенная на волю «Нельма», может погрузиться на глубину до тысячи метров и на расстоянии в сотни километров от подлодки-носителя.

Один километр — это немного. Есть аппараты, способные погружаться гораздо глубже. Но никто не может делать это так незаметно как «Нельма» и так долго пребывать под водой — сутками, исследуя морское дно. Официально «Нельма» не несёт вооружения, но ей это и не нужно. Она сама по себе оружие.

Американцы боятся, что в случае войны мы перережем все кабеля связи, включая интернет в Атлантике. Но на дне моря и без таких диверсий много интересного.

 

Но его цель не примитивная резка кабелей — он способен полностью вывести из строя американскую «SOSUS» (Звуковая Система Наблюдения), что контролирует выход наших подводных лодок из северных морей в Атлантику.

В отличие от ещё советской «Нельмы», «Лошарик» был создан в эпоху современной России и подарил много нового опыта, что воплотился в разработках, о которых речь пойдёт ниже.

С таким водоизмещением он уже большеват для того, чтобы иметь собственную подлодку-носитель из имеющихся у нас на вооружении. Однако под него достраивают выведенный из заморозки подводный крейсер «Белгород» проекта «Антей».

Некоторые западные журналисты полагают, что мы можем использовать компактные атомные турбогенераторные установки для снабжения электроэнергией подводных стационарных станций. Эти платформы могут быть либо частью гидроакустических систем, типа американской SOSUS, либо вооружаться торпедами для их автоматического пуска в случае необходимости.

Маленький атомный реактор, который помещается в цилиндрический контейнер восемь на четырнадцать метров — это сегодняшняя реальность. Реактор, который не требует перезагрузки активной зоны 25–30 лет — тоже реальность, так же как и автономный реактор. И даже всё это вместе уже воплотилось в готовых изделиях. Только вот когда мы говорим об автономности такой штуки, как атомный реактор, мы имеем в виду срок в 200 дней. По прошествии этого времени, необходима одна, две недели работы бригады физиков-ядерщиков.

Засунуть станцию на дно моря, чтобы каждый год её поднимать — дело не самое благодарное. Ну а торпеды, находящиеся в стационарном носителе, в случае часа «X» — лишь цель. Современное вооружение обязано быть мобильным.

Что же касается гидроакустических систем, то одну мы действительно строим и, скорее всего, в Арктике. Только мощность даже компактной атомной электростанции, пожалуй, избыточна для сонарного буя.

В 50-е годы в СССР уже шла разработка гигантской торпеды с термоядерным зарядом в 100 мегатонн, но тогда все зависло по ряду причин, в том числе и потому, что на аккумуляторах торпеда могла проплыть всего 30 км — явно недостаточно для того, чтобы подлодка-носитель гарантированно спаслась от взрыва.

Другое дело теперь, когда есть достаточно компактные атомные реакторы, чтобы впихнуть их в полутораметровый корпус дрона. Новая разработка называется «Статус-6».

Носителями торпеды могут быть уже упоминавшаяся подводная лодка «Белгород», строящаяся «Хабаровск» с роботизированными комплексами на борту и даже небольшая дизельная подлодка «Саратов».

Выйдя в открытый океан, подлодка может осуществить пуск. Дальность хода гигантской торпеды составляет 10 тыс. километров — почти в 2 раза больше, чем от Камчатки до восточного побережья США. При крейсерской скорости в 40–50 км/час торпеда будет идти каждую тысячу километров 20 часов. Тот же путь от Камчатки до североамериканского континента торпеда преодолеет более чем за четверо суток.

Такая невысокая скорость позволяет сохранять незаметность. Радиус обнаружения торпеды — всего пару километров. Это всё равно, что наткнуться на иголку, валяясь в стогу сена. Вероятность, что именно это сделает американская береговая гидроакустическая система, составляет около 5–15%.

Если всё же чудо произойдет, то торпеда включит режим ухода от средств поражения противника, врубив максимальную скорость.

Ядерный реактор - мощная штука. Он способен разогнать торпеду до скорости в 185 км/час. Учитывая глубину погружения в один километр, поразить её противоторпедами или глубинными бомбами будет невозможно, по крайней мере, теми, которые есть на вооружении у США.

«Статус-6» — это не просто торпеда, это «многоцелевой самоходный подводный аппарат», т.е. роботизированная беспилотная подлодка и задача нести ядерный боезаряд не единственное её предназначение.

Если вооружить её собственными торпедами, то мы получим дрон, способный долго и на значительном удалении от подлодки-носителя, выслеживать противника, находясь на большой глубине, а совершив атаку, быстро скрыться на максимальной скорости и вернутся к подлодке.

Сегодня мы живем в удивительное время, когда еще на плаву «Нельма», вовсю трудится «Лошарик», а на свет готовится появиться наследник — беспилотный дрон, покоритель океанов.

 

Автор: Сергей Черкасов