В чем же причина такой устойчивости договоренностей, негативно (либо с подозрением) воспринятых большей частью активной общественности не только на Украине, но и в России, и в ДНР/ЛНР? Как разрешается противоречие, когда непопулярное соглашение оказывается устойчивее некоторых государств?
Кто, с кем и о чем договорился
Давайте обратим внимание на оригинальный формат подготовки и подписания "Минска-2". Согласован текст документа был в ходе встречи "нормандской четверки": Россия, Германия, Франция, Украина. А вот подписывали его представитель Украины и представители ДНР/ЛНР. При этом украинский президент Петр Порошенко принимал участие в согласовании текста, но сам его не подписывал, поскольку Украина официально не признает существования ДНР/ЛНР и не ведет переговоры с их представителями.
То есть написали соглашения одни государства, а выполнять их поручено другим. При этом одна из сторон соглашения (Украина) не признает вторую (ДНР/ЛНР) в качестве участника переговорного процесса.
Россия, Франция и Германия выступили гарантами выполнения соглашений, целью которых объявлена деэскалация вооруженного конфликта на Востоке Украины. Страны-гаранты, а также ДНР/ЛНР считают, что конфликт носит гражданский характер. Официальная позиция Украины заключается в том, что конфликт спровоцирован "российской агрессией".
Выполнение минских соглашений
Как видим, уже на этапе согласования и подписания документов позиции сторон расходились сразу по нескольким ключевым вопросам, в частности:
● квалификация характера конфликта;
● определение непосредственных участников;
● цели урегулирования.
Еще два варианта соглашений в минском формате
Напомню, что это не единственный минский формат урегулирования на постсоветском пространстве с участием России. Наиболее известные, но не единственные — минские форматы по Приднестровью и Карабаху.
Во всех случаях удалось достичь устойчивого длительного прекращения огня и перевода конфликта из военной в политическую форму. Несмотря на то что на линии соприкосновения в Карабахе иногда случаются обострения, а стороны регулярно грозят друг другу оружием. Несмотря на то что в Кишиневе периодически поговаривали о силовом варианте возвращения Приднестровья и периодически устраивали анклаву экономическую и транспортную блокаду. Даже несмотря на то что позиции сторон на переговорах практически не проявляют тенденцию к сближению, и в обозримом будущем не видно выхода из политического и дипломатического тупика.
Степень накала противостояния в Карабахе и Приднестровье не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит в Донбассе, где Минские соглашения так и не смогли остановить боевые действия, продолжающиеся в виде террористических обстрелов городов Донбасса Вооруженными силами Украины и периодических столкновений отдельных пехотных подразделений на линии соприкосновения.
Такое резкое отличие связано именно с тем, что и в случае с карабахским, и в случае с приднестровским урегулированием — непосредственные участники процесса признали друг друга сторонами конфликта и вели переговоры, хоть и при помощи посредников, но напрямую друг с другом.
То есть бесперспективность военного решения признавалась обеими сторонами конфликта, каждая из которых не испытывала иллюзий по поводу того, с кем именно она воюет.
Снять напряжение по линии Россия — ЕС
В случае же с минским урегулированием на Украине позиция Москвы, Парижа и Берлина заключается в том, что Украина должна говорить о мире непосредственно с восставшим народом Донбасса. Киев же считает, что Россия обязана прекратить поддержку народных республик, передать ему контроль над границей между ДНР/ЛНР и РФ, и тогда Украина быстро "решит вопрос" военным путем. То есть на Украине "Минск-2" изначально рассматривали в качестве политико-дипломатического обеспечения военного решения конфликта.
Понятно, что в такой ситуации не только не могло быть достигнуто устойчивое урегулирование на основе минских пунктов, но даже сколько-нибудь продолжительное прекращение огня становилось недостижимой мечтой. Если бы все зависело только от Украины, Минские соглашения уже давно были бы отправлены в утиль.
Но дело в том, что Минские соглашения были не заключены Киевом с Донецком и Луганском, а продиктованы им Москвой, Берлином и Парижем. При этом три страны-гаранта исходили из необходимости найти компромисс в первую очередь между собой — снять напряжение в отношениях по линии Россия — ЕС.
И это в целом удалось. Фактически в 2015 году в Минске ЕС и Россия заключили перемирие на украинском фронте и начали вырабатывать единую позицию по формату будущего урегулирования.
В силу серьезных противоречий, в первую очередь по вопросу — кто должен заплатить за восстановление украинской экономки как необходимой базы любой государственности, — Париж, Берлин и Москва ограничились политико-дипломатическим маневрированием, в ожидании изменений общей геополитической обстановки, а также изменения баланса сил в украинском гражданском конфликте.
Россия выиграла внешний контур украинского кризиса
Я неслучайно многократно говорил и писал, что победу в украинском кризисе одержит тот, кто победит в Сирии. Сирийский кризис — реперная точка глобального противостояния. Контроль Сирии обеспечивает контроль Ближнего Востока. Следовательно, глобальная стратегическая обстановка резко изменяется в пользу победителя в Сирии.
После этого украинский кризис становится бессмысленным обременением для проигравшего в Сирии — черной дырой, пожирающей дефицитные ресурсы без какой-либо отдачи. Возникает потребность выскочить из него без дальнейших потерь или с минимальными потерями.
Именно этим заняты сейчас Европа и США. Даже весьма вероятная попытка администрации Трампа поторговаться насчет условий своего окончательного отказа от активной роли в украинской партии будет просто попыткой минимизировать имиджевые и материальные потери, уже нанесенные Соединенным Штатам их участием в украинском кризисе.
Таким образом, внешний контур украинского кризиса был выигран Россией за два года действия Минских соглашений. Аналогичным образом практически выигран внутренний контур. Минские соглашения вполне сознательно были выписаны так, чтобы любая попытка их выполнения приводила к конфронтации олигархической власти и ее нацистской вооруженной опоры. Чем дольше и активнее Киев пытался маневрировать на внешней арене, тем сильнее данные маневры стимулировали внутриполитические противоречия.
Когда же на противоречие между олигархическим характером украинской власти и нацистской движущей силой февральского переворота 2014 года наложились еще и постоянно возрастающие олигархические противоречия, вызванные истощением ресурсной базы украинской государственности, внутриполитический конфликт в Киеве стал окончательно неразрешим в рамках олигархического или олигархо-нацистского компромисса. Осталось дождаться того момента, когда накопившийся в украинской внутренней политике пар противоречий сорвет крышку с котла виртуальной стабильности.
Подписал — делай
Хочу обратить внимание на еще одну важную деталь минского процесса. Ситуация разворачивалась таким образом, что изменение внешнеполитических интересов европейских и американских союзников Украины оказывало угнетающее влияние на украинскую внутреннюю политику, ослабляя позиции центральной власти. В то же время прогрессирующий внутриполитический паралич киевского центра сужал союзникам Украины пространство для внешнеполитического маневра на данном направлении.
В результате к концу января 2017 года все великие державы, задействованные в процесс урегулирования украинского кризиса, пришли к единой позиции по поводу выполнения Минских соглашений. Они должны быть исполнены так, как прописаны. Пожелание Киева в первую очередь получить контроль над границей никто не собирается удовлетворять. Украина несет свою (определяющую) долю ответственности за срыв всех графиков выполнения соглашений. "Минска-3" не будет ни при какой погоде.
Это солидарная позиция России, ЕС и США. При сохранении между игроками тактических расхождений она не оставляет Киеву надежды. Порошенко окончательно потерял возможность использовать внешнеполитический и военный факторы для стабилизации своего режима.
Более того, любой режим, который придет к власти после Порошенко, если он будет пытаться позиционировать себя в качестве общеукраинского, должен будет присягнуть Минским соглашениям. Окончательный отказ от них может произойти только в том случае, если Украина исчезнет. В таком случае по причине отсутствия одного из субъектов переговорного процесса придется констатировать коренное изменение ситуации, связанной с украинским кризисом, и начать вырабатывать новый международный механизм его локализации и урегулирования.
В этом варианте, Россия, которая смогла не только сохранить, но и укрепить ДНР/ЛНР на фоне развалившейся, несмотря на поддержку коллективного Запада, Украины, будет занимать самые выгодные позиции.
Так что ко второй годовщине всеми нелюбимых соглашений вопрос из плоскости "Когда кончится "Минск"?" перешел в плоскость "Когда кончится Украина?".