Второе свойство прогноза — он должен продолжать некоторую линию, соответствующую той самой авторской рефлексии, о которой было сказано выше. Иными словами, прогноз не может быть единичным, он обязательно должен опираться на предыдущие прогнозы/высказывания автора, демонстрировать, что его представление о мире, пусть оно постепенно и развивается, тем не менее, сохраняет преемственность. Есть под этим представлением более или менее внятная теория - не столь принципиально, если автор прогноза адекватен и является хоть в каком-нибудь деле профессионалом, это всегда видно и почти гарантирует, что какие-то разумные мысли в прогнозе будут.
Отметим, что именно в связи с необходимостью демонстрировать упомянутую связь с предыдущими прогнозами, я и начинаю свои годовые прогнозы с анализа прогноза предыдущего. Хотя мне и легче, поскольку под моими прогнозами есть достаточно разработанная и уже достаточно верифицированная теория, неоднократно в разных местах опубликованная и/или рассказанная.
Третье свойства прогноза — он категорически не может быть высказан в рамках полемической ситуации. И неважно беседа это на телевидении, радио или даже в академической аудитории, выступление на митинге или громкий крик в пустоту. Прогноз требует вдумчивого и внятного описания обстоятельства и предположений, анализа и граничных условий. Без этого мы имеем не прогноз, а именно что полемическое утверждение, которое может означать совсем не то, что кажется по форме вырванной из общего контекста фразы.
Именно по этой причине, кстати, я категорически отказываюсь признавать прогнозами два основных текста, которые вспоминают не совсем корректные мои комментаторы. Кстати, то, что вспоминают именно их говорит о многом – в частности, от том, что спорных утверждений, даже в полемических обстоятельствах, у нас ограниченное количество. Первый из этих текстов — наша с Олегом Григорьевым статья «Добьются ли США апокалипсиса», опубликованная летом 2000 года в журнале «Эксперт» (и, чуть ранее, в черновом варианте на сайте polit.ru). В ней говорилось о сложных процессах в экономике США (хотя на тот момент теория еще не была доработана, понимания структурных проблем экономики США в полном объеме мы еще не имели) и было упомянуто два обстоятельства: что доллар находится на пороге серьезного спада, и что указанные в статье последствия могут начаться уже в ноябре текущего, 2000 года.
Кстати, термин «крах доллара», который так любят употреблять в приложении к нашей теории не совсем корректные комментаторы, принадлежит Александру Нагорному, который в конце 2000 г. выпустил сборник под этим названием, в котором наша статья стала основой для обсуждения, но и только.
Если говорить о спаде доллара, то он состоялся (курс к евро, который на момент написания статьи был около 0.9, через довольно короткое время опустился до уровня 1.6). Что касается начала кризиса, то, в некотором смысле, он начался в ноябре, поскольку именно в это время мы зафиксировали активное внеэкономическое вмешательство в фондовый рынок. Меньше, чем через год, это привело к необходимости организовывать теракты 11 сентября, поскольку иначе оправдать масштаб кризиса не получалось. Но главное — упомянутая статья была как раз «криком в пустоту», поскольку понимания того, насколько общая экономическая ситуация была ненадежна, на тот момент не было практически ни у кого, а соответствующего общественного и даже экспертного дискурса не было вообще, без всяких оговорок. Сам я могу сказать только, что мои первые реальные прогнозы появились только после выхода книги «Закат империи доллара и конец «Pax Americana» (весна 2003 года) и начала работы сайта "Worldcrisis ru".
Аналогичная ситуация была со статьей в «Комсомольской правде», опубликованной летом 2008 года. Что случилось осенью помнят все, но тогда, летом, все были убеждены что счастье «халявных» нефтедолларов не закончится никогда. Но по поводу критики этой статьи, то тут видна еще одна традиционная ошибка: многие путают момент начала кризиса и его последствия в максимальной стадии. Кстати, как это следует из нашей теории, попытки оттянуть кризис привели к тому, что его максимальная фаза углубилась (в том интервью я писал о 35% спада, сегодня мы его оцениваем в 50-60% от максимума 2008 года).
Так вот, кризис начался осенью, как и было сказано, но максимальная стадия спада, которая могла бы быть достигнута годам к 2013-2014 если бы эмиссия не проводилась (как в начале 30-х годов прошлого века), оттягивалась и это значит, что она еще впереди. Но вот когда — это большой вопрос, поскольку наша теория ответа на этот вопрос не дает. И даже если я, из каких-то соображений, предлагаю какие-то варианты ответа на этот вопрос, то к теории они отношения не имеют и в этом смысле представляют собой не прогноз, а экспертное мнение. Спрос к которому, по определению, сильно ниже.
Автор: Михаил Хазин