60 лет назад генерал де Голль создал Пятую французскую республику — суперпрезидентскую политическую систему. Эта система, в центре которой стоит сильный лидер — авторитет для всей нации, помогла французам сохранить престиж и влияние на международные процессы. Голос Парижа был слышен и востребован при решении важнейших вопросов развития Европы и мира, поэтому к Франции — единственной из стран континентальной Европы — долго не приходило осознание сокращения реальных масштабов своего значения.

Сейчас Франция, видимо, подошла к наиболее важному после 1958 года моменту своей политической истории. Вне зависимости от того, кто из кандидатов пройдет во второй тур президентских выборов, в ближайшие годы стране придется искать выход из глубокого экономического и политического кризиса. Участие в зоне евро уже более десяти лет тормозит любое экономическое развитие. Средний рост ВВП — 0,4 процента, средний годовой рост инвестиций — 1,3 процента. Госдолг составляет 97 процентов ВВП. Это, конечно, не бездна, в которую евро опустил Испанию, Италию, Португалию и Грецию, но такая страна, как Франция, вряд ли может долго позволять себе даже стагнацию.

Необходимость следовать за ФРГ в сфере экономического регулирования и неспособность выдвигать собственные политические инициативы уже практически уничтожила франко-германский локомотив европейской интеграции — с соответствующими негативными последствиями как для самой интеграции, так и для политического самоощущения французов. Легендарный «острый галльский смысл» становится все менее востребованным, и это одна из фундаментальных проблем современной Европы. Раньше малые и средние страны могли выбирать между германским и французским полюсами — это создавало нужный баланс и обеспечивало относительную гармоничность развития. Теперь полюс остался один — Берлин, что вызывает растущее недовольство, пусть пока и подспудное, тем более что из Евросоюза выходит Великобритания, которая теоретически могла бы стать новым балансиром.

 

Сокращение роли Франции автоматически приведет к росту влияния таких стран, как Польша. Это плохо скажется на адекватности ЕС и состоянии его политической культуры.

Другим вызовом стала миграционная проблема и связанные с этим негативные явления. В том числе, например, растущий антисемитизм и все меньшая уверенность еврейской общины Франции в том, что ей обеспечено безопасное будущее. Это, в свою очередь, грозит негативно сказаться на целом ряде секторов экономики и в принципе сделать французское общество более бедным.

 

Впереди либо пять лет стагнации и дальнейшего сползания в пропасть экономических и общественных неурядиц, либо рывок в новое будущее. И что самое поразительное, привести и к первому, и ко второму исходу может каждый из фаворитов предвыборной гонки. Вопрос сейчас в том, какие меры будут предприниматься для выхода из этого системного кризиса.

Необходимость перемен, в первую очередь в экономике, была очевидна уже к концу президентства Жака Ширака. Он оказался последним к настоящему моменту главой Пятой республики, сумевшим провести на этом посту два срока — правда, продолжительность второй каденции он сократил с семи лет до пяти. Это решение оказалось правильным: двум последовавшим за ним президентам — Николя Саркози и Франсуа Олланду — великую страну можно было оставлять только на короткий срок. Но, впрочем, сменившим друг друга главам государства и пятилетки хватило для того, чтобы Франция столкнулась с серьезнейшими проблемами внутри и вовне.

К 2017 году желание перемен сменилось для значительной части французского общества усталостью и разочарованием в политиках как таковых. Это разочарование подпитывается тем, что на горизонте не видно фигуры, которая могла бы сравниться по масштабам с великими президентами прошлого — де Голлем, Помпиду, Жискар д’ Эстеном, Миттераном и даже Шираком. Все лидеры предвыборной гонки 2017 года — люди бесспорно достойные и политически искушенные. Однако ни один из них, судя по всему, не будет в случае победы иметь авторитет достаточный, чтобы обеспечить необходимый прорыв.

Это вдвойне опасно, поскольку на этих и, скорее всего, следующих выборах, страна стоит перед развилкой. Франция может окончательно превратиться в обычную среднюю европейскую страну. При этом совершенно не факт, что французскому народу будет психологически комфортно в новом качестве. Тем более что эта трансформация вовсе не гарантирует процветание, а напротив — угрожает поместить республику в ряд безмолвных получателей поощрений и порицаний со стороны Берлина. Результатом такого угнетенного положения станет, скорее всего, общественный взрыв такой силы, что сможет снести всю европейскую конструкцию.

Другой альтернативой является решительная перезагрузка всей политической системы. Институты и порядки Пятой республики могут уже не отвечать внутренним и внешним вызовам. Возможно, настало время перейти к новой, «шестой» республике с коррекцией распределения власти между парламентом, президентом и правительством. Главное — это способность власти обеспечить для Франции место ведущего, а не ведомого в европейских и мировых делах. Напомним, что такие перезагрузки в новой французской истории случались по меньшей мере раз пять — в 1789-м, 1848-м, 1871-м, 1945-м и 1958 годах. И каждая из них делала страну сильнее.