После того, как Владимир Владимирович объявил о своём намерении баллотироваться на пост президента Российской Федерации, многие вопросы отпали сами собой. Кроме нашего извечного желания предугадать следующие ходы игроков на политической сцене.
Владимир Путин потому и считается одним из самых авторитетных и влиятельных политиков современности, поскольку искал и находил пути решения сложнейших задач, стоявших перед Россией после распада Советского Союза и разорительного правления Ельцина. Он получил чрезвычайно слабую страну, но смог стабилизировать ситуацию, а потом и значительно улучшить её.
Но является ли подъем вечным, а положение России незыблемым? Созидательная стабильность явление хрупкое: как показывает пример Украины, мирное государство ввергнуть в хаос — дело нескольких месяцев. Владимир Путин не революционер, не религиозный пророк, не писатель-моралист, не помазанник Божий. Он президент Российской Федерации, прописанная в присяге задача которого, — защищать интересы именно своего государства. А интересы его государства требуют стабильности, жизненно необходимой для продолжения процесса возрождения мощи России.
Соответственно, интересы противостоящей стороны (то есть коллективного Запада) требуют дестабилизации конкурента. Мировых ресурсов становится меньше, борьба за них обостряется, теория и практика доминирования «золотого миллиарда» подвергается ревизии. Нынешняя холодная война против России это поход современных конкистадоров на El Dorado, лишь слегка закамуфлированный под миссионерскую миссию.
Для достижения задачи разгрома России (низведения её на малозначительный уровень девяностых или вообще дезинтеграции), в числе прочих средств, задействован и украинский фактор. Партия фактически беспроигрышна — либо Запад кладёт в карман всю Украину, с её многочисленным и неплохо образованным населением, остатками промышленности, замечательными землями и навсегда откалывает от амбициозной России второй по величине славянский этнос. Либо Россия сама втягивается в изнурительную борьбу за Украину, которая пожирает все её свободные ресурсы и постепенно с этой неподъемной гирей погружается на дно.
За внешнюю политику Российской Федерации отвечает прежде всего президент, и потому расчет недругов на то, что поражение на Украине будет поражением лично Путина. Частично обернуть поражение в победу помогло присоединение Крыма и появление неожиданного союзника в виде ЛДНР. Будем прагматиками: Крым взяли, в первую очередь, по военно-стратегическим соображениям. Без него система обороны Российской Федерации просто бы развалилась: передать под контроль США важнейший полуостров — означало без единого выстрела проиграть всю кампанию. Ни один регион Украины не имел аналогичной ценности для РФ.
Конечно, Путин осознаёт важность всей Украины для РФ и с начала своего президентства неоднократно высказывался на эту тему. Более того, многократно подчёркивал, что — по его мнению — украинцы и русские, фактически, один народ. Разумеется, прекрасно осведомлён президент РФ о доктрине об «особом значении Украины» гуру американских неоконов Збигнева Бжезинского (безотносительно того, истинна она или нет), которая оказывают влияние на выучеников его школы — Кондолизу Райс, Викторию Нуланд и прочих, с которыми ему приходилось встречаться или работать напрямую.
Когда говорят о храбрости крымчан и никчемности всех остальных, пусть попрекающее подумают, сколько раз всё было готово к решающему выступлению, например, в Харькове. И сколько раз из Москвы был получен отбой. Сам ВВП, если помните, говорил, мол, пусть только попробуют путчисты стрелять по своим гражданам, по русским людям, имелось обращение легитимного Президента Украины, и даже было получено официальное разрешение Совета Федерации на использование войск за пределами РФ…
Представим себя на минутку на месте Верховного Главнокомандующего. Он имеет много источников информации, включая сонм аналитиков или сотрудников спецслужб (а уж к своим бывшим сослуживцам ВВП прислушивается), позиции различных министерств и ведомств по конкретному вопросу. Но решение принимает именно «первое лицо». Решение не вмешиваться, признать выборы Порошенко или, наоборот, вмешаться в конфликт на Украине, есть решение президента. Как и полнота ответственности.
Россия неожиданно отступает и начинает сложнейшую игру. Идёт борьба за сохранение стабильности внутри государства и, одновременно, попытка изловить атакующую (более сильную с мировом масштабе) сторону на противоходе. Перебросить горящую головешку им в руку. Из истории вспоминается множество примеров тактических отступлений, ради грядущей победы.
«Скифская тактика» заманивания в степи (столь часто приписываемая западными историками русским), не раз оправдывала себя. Классический пример — Отечественная война 1812 года. Выигрыш времени путём потери территорий вынуждено и многократно приходилось использовать в Великой Отечественной войне — так потеря Киева обернулась передышкой от наступления гитлеровцев на Московском направлении.
Объединённый Запад значительно сильнее отдельно взятой России и представляется, что Путин тоже оказался перед тяжёлым решением — сдача Украины как фактор выигрыша времени. Для окончания перевооружения армии, для решения проблемы продовольственного самообеспечения, создания собственной финансовой системы, для поиска ситуативных союзников, ради времени, необходимого для начала брожения сплочённом в стане врагов.
Но Путин чётко осознаёт значение Украины, очень хорошо знает её экономическую повестку дня, а как человек верующий — ещё и духовно-религиозное значение Киева. Неужели он захочет уйти с поля боя побеждённым — и в 2004, и в 2014 году? Или остаться в истории как человек, при правлении которого — со времени гибели Древней Руси – безвозвратно оказалась потеряна наибольшая территория Русской цивилизации (помните про «один народ»?). Или тихо закончить новый президентский срок, удовольствовавшись синицей в руке?
На самом деле у Путина весьма неширокий коридор возможностей. И как руководитель он не всемогущ, и как человек субъективен.
Однако он обязан опираться не на мессианские ощущения, а на объективные данные — разведку, соцопросы (открытые и негласные), готовность общества к «затягиванию поясов» и многое прочее. Из открытых данных явствует: украинцы в основной своей массе уязвлены потерей Крыма и Донбасса, а расчёты на то, что обнищание собственного народа сделает руководство Украины более сговорчивым, пока не сбываются. Тем более, что решают не они, а за них. Так бомбардировки Германии англо-американскими союзниками не смогли превозмочь накал пропаганды Геббельса и репрессивную мощь аппарата Третьего рейха.
Формально американцы пока победили: Украина у них в лапах, русскому миру, русскому народу нанесены серьёзные раны. Мы исходили из прагматичности восприятия мира и недооценивали роль ультранационализма. Невзирая на цифры, сторонники Майдана упрямо говорят, мол, жить стало «лучше и веселее». И это даёт постмайданному обществу некий заряд удивляющей стороннего наблюдателя стабильности.
Со стороны нового сформировавшего класса выгодополучателей произошедшего в 2014 году переворота следует ожидать сопротивления любым попыткам вмешаться в нынешний, полностью устраивающий их ход дел на Украине. Своё относительно малое количество они компенсируют высокой мобильностью, в нужный момент создавая даже численный перевес на критически важных направлениях.
Смена режима — это вопрос падения численности и влияния этой гиперактивной прослойки. Противопоставить им можно только свою идею, свою активность и свои организационные возможности. И ещё время. Путин не может позволить себе радикального решения извне, он надеется на решение изнутри.
Решение извне обозначает столкновение с консолидированным Западом, уже заготовленную партизанскую войну, огромные финансовые расходы, то есть ту самую дестабилизацию, которую руководитель РФ всячески стремится избежать. Коридор возможностей для активизации не откроется раньше конца лета следующего года — после президентских выборов и чемпионата мира по футболу. А ещё лучше – после запуска стратегических трубопроводов и окончания перевооружения армии.
С другой стороны, миллионы русских людей Украины стали заложниками рискованных геополитических игр. Они хотят любой ценой прекращения поставленного Западом и местными полицаями чудовищного эксперимента. Многие из них говорят, что освобождение возможно исключительно военным путём. Скажу больше, в отдельные минуты и я думаю, что свержение нынешней клики возможно только подобным способом. Но лишь в том случае, если она первая начнёт военные действия.
Не ввязываясь в драку, Россия может только всячески содействовать внутренней трансформации — либо сменой центральной власти в Киеве и (или) неформально повышая политическую роль регионов и местного самоуправления. Тогда можно будет в полной мере задействовать систему преференций и поощрения для договороспособных: используя чудовищную экономическую ситуацию в стране, делать ответственными за неё упорствующих фанатиков, поощрять колеблющихся и раскаивающихся. Податься в «здравомыслящие» или оставаться в «фанатиках» каждый решает для себя. Либо за него решат окружающие.
В оставшееся время (а Путин никуда и не спешит) можно и нужно разрыхлять почву, не давая сцементироваться негативным тенденциям и русофобии. Потому с подачи президента РФ и работают законодатели над законом, упрощающим получение гражданства РФ, на государственном ТВ украинская тематика занимает едва ли главное место, продолжаются различные дипломатические переговоры. Время играет против Украины.
Задача киевских марионеток Запада диаметрально противоположная — максимально ускорить и закрепить развод, сделать дезинтеграционные процессы необратимыми и потому им, чем больше крови — тем лучше. Основная опасность пролегает в этой плоскости, Россия сама войну не начнёт. Главный вопрос будущего — как врачевать нанесённые раны? И над этим вопросом нужно думать уже сегодня.