Решение Священного синода РПЦ, заседавшего в Минске, прекратить евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом никого не удивило. Оно было ожидаемым. Но некоторых особенно рьяных борцов за веру огорчила умеренность данного решения
Если условно перевести решения Синода на язык светской дипломатии, РПЦ разорвала с Константинополем дипломатические отношения, но войну не объявила. Как правило, разрыв дипломатических отношений является последним шагом перед войной, и она следует вскоре за таковым разрывом. Но бывают случаи, когда дипломатические отношения разрываются, государства находятся в жёсткой конфронтации, иногда угрожают применением оружия, случаются даже неформальные столкновения военнослужащих, но до войны дело так и не доходит.
Причины умеренности СССР понятны. Прямое вооружённое столкновение с Израилем в тех условиях могло быстро перерасти в мировую войну, а на ядерном пепелище всё равно, кто сгорел первый, а кто последний.
В чём же причины умеренности РПЦ? Ведь церкви не обладают армиями и боевые действия друг против друга ведут в сфере морали и духа, но никак не в материальном мире.
Непонятна пока и ситуация в мировом православии. Не все церкви высказались по поводу конфликта Москвы и Константинополя. Даже те, которые формально поддержали РПЦ, сделали это аккуратно, призывая к восстановлению единства и преодолению противоречий.
Мировое православие опасается очередного Великого раскола. Опасается потому, что линия разделения пройдёт не только между различными церквями, но и внутри отдельных церквей. Ни одна из них не гарантирована от того, что если вопрос станет ребром, то часть её клириков, монахов и прихожан поддержит РПЦ, а часть — Константинопольский патриархат.
Мировое православие из последних сил пытается не допустить трагедии второго Великого раскола. В этих условиях слишком жёсткая реакция, не оставляющая оппоненту возможности отыграть назад, позволила бы оппонентам обвинить РПЦ в том, что именно она инициировала раскол.
Между тем даже в международных (светских) отношениях и даже государства, практически открыто занимающиеся международным бандитизмом (вопреки международному праву бомбившие Югославию, Ливию, Ирак, устраивающие по всему миру перевороты), пытаются обосновать свою позицию и представить её в качестве морально безупречной, вынужденной реакции на «агрессию» своей жертвы. Не только обычные люди, но и политики зачастую не пытаются искать истину и принимают готовое правдоподобное объяснение. Особенно если им это выгодно.
Сразу несколько авторитетных церквей в лице своих епископов и/или предстоятелей высказались за созыв Всеправославного собора, который разрешил бы конфликт между РПЦ и Константинопольским патриархатом. На деле этот Собор, даже если будет созван, не разрешит противоречия. У Москвы там будет своя группа сторонников, у Константинополя своя, а возможные компромиссы не устроят никого. Так что если Собор и начнёт работу, то по факту он просто зафиксирует раскол.
Таким образом, Константинополь должен будет либо сорвать организацию Собора, тем самым взяв на себя ответственность за срыв миротворческих усилий наиболее авторитетных православных церквей и настроив их против себя, либо выступить на Соборе против подавляющего большинства православных церквей по принципиальному для Варфоломея вопросу о первенстве его власти над всеми остальным церквями и их предстоятелями. Третий вариант — покаяться и смириться в расчёт — не принимаем потому, что Варфоломей и Константинопольский синод сознательно шли на провокацию конфликта, понимали, какова будет реакция, и отступать не планируют.
Выступив против Собора, против всего мирового православия, а не только против РПЦ, Константинополь примет на себя моральную ответственность за раскол, главное же, он войдёт в формальный конфликт с несколькими наиболее авторитетными православными церквями (а то и с их большинством).
Задачей РПЦ является объединение вокруг себя всего (или большей части) мирового православия. Задача Константинополя — оставить РПЦ в одиночестве. Варфоломею не нужна поддержка других церквей. Ему необходимо, чтобы никто формально не выступил против него. Частные мнения, даже предстоятелей, без формальных санкций, определённых Синодами, он переживёт.
Для него страшно формальное осуждение его позиции Всеправославным собором или же Синодами всех, или большинства, или даже просто старейших и авторитетнейших православных церквей. Если это произойдёт, Константинопольский патриархат окажется для мирового православия одной из многих раскольничьих сект, а среди них даже киевский Филарет (Денисенко) окажется влиятельнее Варфоломея.
Поэтому решение РПЦ имеет две стороны. С одной стороны, разрывом евхаристического общения РПЦ показывает, что она не будет молча терпеть агрессию Константинопольского патриархата и может в дальнейшем принять более жёсткие меры. Вторая же сторона медали обращена к мировому православию, которому РПЦ демонстрирует, что согласна вынести проблему на суд Всеправославного собора (её представители ни разу не отказались от этой идеи и комментировали её всегда как полезную инициативу).
А теперь пойдите и уговорите Варфоломея. РПЦ, прекратившая евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом (разорвавшая с ним дипломатические отношения), исчерпала доступный ей арсенал средств убеждения, но готова сесть с ним за стол переговоров, если Варфоломей воспримет идею Всеправославного собора.
Своим решением РПЦ смещает острие конфронтации с линии РПЦ—Константинополь на линию Константинополь — мировое православие. Конечно, Варфоломей и его присные тоже не дети и умеют совершать сложные дипломатические манёвры (чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, как они обвели вокруг пальца в вопросе автокефалии украинских раскольников, Порошенко и США). Они будут искать ответный ход и что-нибудь придумают.
Но их позиция уязвима по объективным причинам. Для верующих православных важна её очевидная неканоничность. Для политических православных неприемлемо Варфоломеево честолюбие (они и сами те ещё честолюбцы). Поэтому вывод Константинополя на прямую дискуссию с православным миром по вопросу, напрямую затрагивающему всех православных (о единоличной власти Варфоломея), объективно приводит к нарастанию противоречий между Константинополем и мировым православием, а значит, увеличивает число заинтересованных союзников РПЦ.