В начале марта 1921 года СССР провозгласили новую экономическую политику – НЭП. Спустя 95 лет правительство России составило антикризисный план. Сходства и отличия этих стратегий комментирует Ростислав Ищенко.
В начале недели, 1 марта 2016 года, председатель правительства России Дмитрий Медведев подписал план действий в экономике на текущий год. Пресса и эксперты сразу прозвали его антикризисным планом. Правительство особо не протестовало.
Да и мудрено было бы протестовать. Даже если абстрагироваться от конкретных статистических показателей, если забыть, что в системном кризисе находится вся глобальная экономика, а мировую политику тот же кризис привёл к грани глобального же военного противостояния (о чём открыто говорят уже не только эксперты, но и политики разных стран), то сам факт принятия плана действий по обеспечению социально-экономической стабильности в конце первого квартала того самого года, на который планирование распространяется, свидетельствует о том, что ситуация потребовала срочного комплексного вмешательства правительства. Не одного ведомства, не группы ведомств, а всего правительства.
Аналогичным образом ситуация складывалась 95 лет назад, когда тоже в марте, на проходившем с 8 по 16 число Х съезде РКП(б) было принято решение о переходе к новой экономической политике (НЭПу), взамен не оправдавшего надежд военного коммунизма. Тогда, правда, социальный, политический и экономический кризисы были куда глубже, чем сейчас. Страну сотрясали крестьянские восстания, по размаху уже превысившие крестьянскую войну под предводительством Пугачёва, было неспокойно в армии (в июле 1920 восстал командир 9-й кавалерийской дивизии РККА Сапожков, накануне съезда восстал гарнизон Кронштадта). По объективным показателям угроза власти большевиков была большей, чем во время только что завершившейся гражданской войны.
И меры были приняты действительно радикальные. Сохранив контроль над крупной промышленностью, советская власть практически устранилась от попыток регулировать хозяйственные отношения в селе (отменена продразвёрстка, прекратилось ускоренное создание коммун), а также предоставила полную свободу малому и среднему бизнесу. По сути частная инициатива в этих сферах ограничивалась только своевременной уплатой налогов.
Стабилизация социально-экономического, а с ним и политического положения была достигнута практически мгновенно — в течение двух лет.
На этом фоне озвученный правительством антикризисный план не представляется революционным. Более того, призванный стабилизировать ситуацию в экономике план внутренне нестабилен, поскольку изначально заявлено, что многие его пункты будут финансироваться только в том случае, если в бюджете окажутся необходимые для этого деньги.
Можно ли считать цельным и способным обеспечить достижение результата план, часть пунктов которого изначально обречена на невыполнение? Как повлияет невыполнение одних пунктов на реализацию других? Насколько отдельные части плана взаимозависимы и взаимодополняющи? Вопросы риторические.
Приоритетом нынешнего плана является поддержка отраслей "имеющих значительный потенциал роста". Среди них названы: автопром, сельхозмашиностроение, транспортное машиностроение, лёгкая промышленность, сельское хозяйство и жилищное строительство. Отдельно традиционно заявляется о необходимости малого и среднего бизнеса. По набору поддерживаемых отраслей почти НЭП.
Вот только одним из основных методов поддержки в частности жилищного строительства названо ипотечное кредитование. Поскольку обеспечению устойчивости финансового сектора правительство уделило особое внимание уже после принятия антикризисного плана, рискну выдвинуть два предположения.
Во-первых, развитие остальных "имеющий значительный потенциал роста отраслей" также будет обеспечиваться путём кредитования как производителей, так и потребителей, через пресловутый "финансовый сектор".
Во-вторых, как раз на поддержку финансового сектора денег однозначно хватит, поскольку поддержка остальных отраслей будет проходить через финансовый сектор.
Предположим, что денег хватило всем. Что это будет значить? Поддержка жилищного строительства путём раздачи ипотечных кредитов будет означать, что цены на жильё останутся на высоком уровне, в то время, как реальные зарплаты сокращаются. Следовательно, банки должны будут выдавать рискованные кредиты (иначе кредитование не будет массовым), домохозяйства будут попадать в пожизненную долговую кабалу к банкам, а пузырь на рынке недвижимости, сдуть который появилась возможность за счёт падения курса рубля и сокращения реальных доходов населения продолжит свой рост. Но все пузыри рано или поздно лопаются (если их вовремя не сдувают).
Аналогичным образом автопром может быть растущей отраслью в условиях снижения реальных доходов населения только в том случае, если покупка новых автомобилей будет массово кредитоваться банками. Это значит, что долги домохозяйств дополнительно вырастут, а реальные доходы, которые можно будет потратить на текущее потребление, — сократятся.
Если при этом правительство через банки профинансирует закупки сельхозпроизводителями сельскохозяйственной техники, то новые долги отнюдь не процветающих аграриев должны будут отразиться на закупочных ценах, что снизит рентабельность легкой и пищевой промышленности.
Отсюда цепочка ведёт к росту цен на продукты первой необходимости. Но домохозяйства, связанные ипотекой и кредитом на новую красивую машину (мебель, бытовую технику) не смогут выделить дополнительные средства на потребление хотя бы того же объёма товаров и продуктов по возросшим ценам, а кредиты на покупку килограмма свинины или говядины банки пока не дают.
Можно предположить, что продукция сельхозпроизводителей в массовом порядке пойдёт на экспорт. Но куда? Рынки сбыта распределены и достаточно жёстко удерживаются традиционными поставщиками. Неурожаи зерновых в Канаде или в Казахстане, конечно, случаются, но не каждый год (чаще, наоборот, бывают избыточные урожаи), да и зерновые — лишь одна из многих сфер сельскохозяйственного производства. На внутреннем российском рынке относительно серьёзный дефицит только говядины и (поменьше) молочной продукции. Причём последний успешно преодолевается. В условиях сокращения доходов домохозяйств резко увеличить поставки на внутренний рынок невозможно — и хотели бы купить, да не за что.
По сути, предложения по поддержке экономики озвученные правительством — не НЭП, радикально меняющий ситуацию и раскрепощающий дополнительные силы, возможности, создающий нового финансово состоятельного внутреннего потребителя. Это ухудшенный вариант американо-европейского "количественного смягчения". Ухудшенный потому, что ни Вашингтон, ни Брюссель не предполагали заранее, что у них не хватит денег на финансирование едва ли не половины программ.
Конечно, у российской экономики сегодня достаточно большой запас прочности, и такие паллиативные меры могут ей помочь продержаться несколько лет в ожидании, что кризис рассосётся. США на количественных смягчениях продержались практически восемь лет (всё время правления Обамы). Правда, более слабый ЕС посыпался уже через пятилетку.
Но надо понимать, что вечно тянуть время невозможно. Такой подход правилен, если правительство прогнозирует наступление более благоприятного момента для кардинальных реформ, и просто пытается до этого момента дотянуть без существенных потерь. Если же мы просто собираемся ждать более удачного расположения звёзд на небе, которые сами решат наши проблемы (по принципу: после кризиса неизбежен рост), то роста можно и не дождаться, поскольку с каждым потерянным месяцем и годом стартовая ситуация будет всё хуже и хуже, а процесс реформирования будет требовать всё более и более жёстких и непопулярных решений.