На днях компания British Petroleum (далее — BP) выпустила свой новый статистический обзор мировой энергетики. Напомним, что корпорация ежегодно выпускает два материала, традиционно привлекающие внимание наблюдателей: в начале весны — долгосрочный прогноз энергетических рынков, а в начале лета — обзор статистических данных по всем энергоносителям за прошедший год.
Действительно, разговоров о том, что COVID-19 буквально перевернул все прогнозы энергетического рынка, очень много — и причины не только в падении спроса на энергоносители. Все больше разговоров о том, что выход из кризиса должен быть осуществлен в том числе с помощью масштабных вливаний в зеленую энергетику. Правда, речь идет в основном о Европе.
Незадолго до выхода обзора все та же BP сделала достаточно неожиданный и любопытный шаг: она объявила о масштабных списаниях в сумме до 17,5 миллиарда долларов. Связаны они оказались в том числе с переоценкой компанией долгосрочных цен на нефть, ожидания которых теперь находятся на более скромном уровне — 55 долларов за баррель. В этом контексте тем более будет интересно узнать и новый долгосрочный прогноз компании.
Прогноз цен на нефть — да и все остальные энергоносители — дело, как известно, неблагодарное. Сейчас же не менее сложным оказывается и первый шаг к предсказанию цены — прогнозы спроса. Так или иначе, неопределенность крайне высока. Наверное, можно сказать, что такой неопределенности в секторе не было никогда: на одной чаше весов — планы по декарбонизации развитых экономик на фоне слабого восстановления спроса, на другой — опасения недоинвестирования в традиционные энергоносители и известные сложности возобновляемой энергетики.
Сначала — нефть и жидкие топлива. Здесь мы видим рост спроса примерно (в зависимости от особенностей учета) на один процент за 2019-й докоронавирусный год. В принципе, это норма, примерно такой ежегодный прирост спроса и ожидался на ближайшие годы: небольшой, но стабильный. Опять же, по грубой оценке, мировое потребление жидких топлив сейчас находится на уровне 100 миллионов баррелей в день, то есть один процент соответствует одному миллиону.
И конечно, коронавирусный обвал сразу перечеркнул эти оценки. Напомним, что в худшие месяцы падение спроса достигало 20 процентов. Сейчас он медленно восстанавливается. Но даже если из тех или иных соображений несколько процентов работников максимально перейдут на удаленку, это сразу перечеркнет один-два годовых прироста — даже при допущении полного восстановления оставшихся источников спроса. А на десятилетнем горизонте маячит и стагнация на фоне развития сектора электромобилей. В результате появляются оценки (конечно, спорные), что мы вообще больше не достигнем объема потребления жидких топлив на уровне 2019 года.
Казалось бы, проблема для цены на нефть очевидна. Но что на другой чаше весов? Падение добычи из-за недоинвестирования на фоне низких цен.
В США это проявляется быстрее всего, так как добыча сланцевой нефти очень гибка. Снижение идет даже быстрее, чем ожидали, — падение с максимумов в 13 миллионов баррелей в день (в начале года) до 10,5 миллиона (сейчас) буквально за несколько месяцев (то есть уже минус 20 процентов!). В традиционной добыче инерция выше, а статистика не столь прозрачна, но и там ситуация похожая. Падение добычи на традиционных месторождениях составляет около восьми процентов в год, то есть если не инвестировать вообще, то мы в таком случае за год потеряем свыше шести миллионов баррелей ежедневной добычи.
Поэтому неудивительно, что на фоне масштабного избытка нефтяные компании снижают инвестиции всего на 30 процентов. Ведь если их остановить полностью, то уже через год или два (с учетом запасов) мы бы видели совсем другие цифры суммарной добычи нефти и огромный дефицит.
А что в газе? Там неопределенности тоже хватает. По итогам прошлого года потребление выросло на два процента. Но основной интерес сейчас — к динамике в секторе СПГ, хотя он и занимает менее 12,5 процента от всего мирового потребления газа. Там за 2019 год — огромный рост в 13 процентов. Но на долгосрочную перспективу закладывать такие объемы роста было бы слишком оптимистично. Даже если пропустить текущий сложный год (прогнозы разнятся от падения спроса до небольшого роста), то на долгосрочную перспективу ежегодный рост спроса на СПГ в четыре процента годовых — позитивный прогноз. Это означает, кстати, примерно удвоение рынка в течение ближайших двадцати лет.
Причем конкуренция нарастает. Катар объявляет расширение своих производств. Казалось бы, уже нет места новым заводам СПГ в США. Но американские проекты массово переносят принятие инвестрешений с текущего на 2021 год, ожидая роста мировых цен. В том числе и завод Driftwood LNG компании Tellurian, которая намеревается принять инвестрешение, как только цены на СПГ в Азии восстановятся всего до 180 долларов за тысячу кубометров. Строго говоря, эти планы ничего не означают: инвестрешения можно вновь отложить, а то и отменить. Но сдаваться американские проекты пока не намерены. Конкуренция в секторе будет обостряться.
Уголь среди всех энергоносителей вроде бы выглядит как самое слабое звено: максимальные углеродные выбросы, дорожающая добыча. Вот только его потребление пока падает совсем слабо: на 0,6 процента по итогам прошлого года, причем все снижение связано с США (дешевый газ) и Европой, а в Китае (половина мирового рынка угля) — даже рост на 2,3 процента. То есть прохождение "пика угля" в Китае, о котором давно и много говорится, вновь откладывается.
При этом следует помнить, что снижение (по тем или иным причинам) спроса на уголь способно сильно повысить спрос на газ. И наоборот, сохранение угля в корзине энергоносителей означает более слабые темпы роста спроса для газа.
Ну и, наконец, возобновляемая энергетика. Здесь прирост 12 процентов за год с Азиатско-Тихоокеанским регионом в качестве лидера (16,5 процента). Безусловно, расти она будет и дальше. Но сложности по мере увеличения ее доли понятны. Без систем накопления (или же без поддержки традиционной генерацией, для чего нужно больше газа) рост будет ограничен из-за непостоянства ветра и солнца. А большинство систем накопления (и аккумуляторы, и водород) пока экономически нерентабельны.
Подытожим. Весь этот калейдоскоп факторов — прогнозы спроса и проблемы с экономическим ростом, фактор недоинвестирования в традиционные энергоносители, межтопливная конкуренция, курс на декарбонизацию — создают сильнейшую неопределенность. Она уже и год назад была высока, но сейчас, на фоне коронавируса, все только обостряется.
Если же говорить о российском ТЭК, то компаниям придется искать баланс между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, недальновидно полностью отказываться от новых инвестиций. Как показано выше, они просто необходимы, иначе вскоре мы увидим обвал предложения — а списывать традиционную энергетику пока рано. С другой стороны, необходимо учитывать, что сроки окупаемости большинства проектов исчисляются как минимум десятилетием (а часто двумя), а на таких горизонтах уже нужно принимать в расчет риски, связанные с долгосрочным спросом на ископаемые энергоносители.