— Когда я поступал в ряды ополчения, на проходной нас записывал непонятно одетый человек с кучей всякого обмундирования «в одном флаконе». Он спросил, как меня записать. Я задумался, потому что «Кабанов» уже было много — чуть ли в каждом отделении, были еще «Варяги», «Викинги»... Давай — «Скальд» — сказал я.
— Когда ты пошел служить в ополчение? С чего для тебя началась война?
— Это было давно, еще в 2014 году. Изначально поступил в макеевский батальон «Меч» (тогда у него было другое название). Нас было мало, всего порядка 50 человек. Когда начала формироваться армия, батальоном было выдано уже 1640-е удостоверение. Подразделение быстро выросло. Оно участвовало во многих схватках. В обороне Иловайска и последующей его зачистке. В сентябре-октябре 2014 года подразделение привлекалось для участия в операции по освобождению Донецкого аэропорта, отмечались мы и в Миусинске, Амвросиевке, Нижней Крынке, Криничной. Также в Новом Свете очень долго держали оборону, в Карловке. После того, как в Карловке ополченцы зацепились, мы перешли под управление Игоря Безлера и стали подразделением «Беса».
После этого мы привлекались для обороны Енакиево как средство усиления, когда ВСУ захватили Углегорск. Взяли в плен украинского корректировщика. В итоге, когда началось формирование Народной милиции ДНР, часть наших военнослужащих проходила службу в макеевском батальоне «Меч», часть — как спецподразделение прикрытия — рота ПЗРК, и часть военнослужащих, специалисты на ЗРК «Стрела-10», служили в горловском танковом батальоне как подвзвод прикрытия. Вот три основных подразделения, на базе которых и был сформирован наш дивизион.
— Кто сейчас преимущественно служит в дивизионе? Новобранцев много?
— Ребята наши — высококлассные специалисты, еще из ополчения. Многие были в Славянске, в других горячих точках — «южный котел», тот же Иловайск, Амвросиевка. Они стали нашим костяком, вокруг которого уже формировались вновь прибывшин. Когда пошел сам процесс формирования армии, многие гражданские решили влиться в наши ряды. Наши военнослужащие — контрактники.
Путь воина-контрактника — это путь совершенствования, люди постоянно занимаются на полигонах, на переднем крае, мы постоянно их тренируем, рассказываем, объясняем. Бойцы делом доказали, что способны поражать воздушные цели. Подразделения ПВО однозначно отличились в лучшую сторону. Еще в ополченческие времена было поражено достаточно много целей, и, как показали опыт и практика, в настоящее время, когда противник использует трудно поражаемые цели (БПЛА), наши военнослужащие способны эффективно использовать достаточно старые, но хорошие зенитно-ракетные комплексы.
— Готово ли подразделение при необходимости, если противник решит вновь применить боевую авиацию, защитить город?
— Наше подразделение с самого начала своего формирования несет боевое дежурство, не прекращая, охраняет границы нашего города и городов-спутников, которые входят в нашу зону ответственности. Это Енакиево, Пантелеймоновка, Никитовка. Мы были готовы, готовы сейчас и готовы в будущем сдерживать натиск и следовать своему девизу: «Победа в небе — победа в войне».
— Какие самые значительные перемены, на твой взгляд, произошли при переходе от ополчения к армии?
— Ополчение — это простор для фантазии, вроде человек военный, а вроде и не очень. Армия, в первую очередь, — это высококлассные специалисты и профессионалы своего дела, дисциплинированные, четко знающие, как им действовать, подчиняющиеся приказам. Если в ополчении человек мог сделать какой-то выбор — я не хочу, я не буду, то в армии это само по себе уже выглядит по-другому. Есть поставленная задача, и ее нужно выполнить. Военнослужащие нашего подразделения четко понимают и осознают, где они находятся, куда они идут, готовы терпеть, как в воинской присяге нашей написано — «Тяготы и лишения воинской службы, исполнять свой долг гражданина по защите Отечества».
— Какие планы на ближайшее будущее?
— Продолжать несение боевого дежурства, развиваться во всех направлениях как армейское подразделение. Сейчас проводим много культурно-массовых мероприятий, работаем со школьниками, с техникумами, мы видим в них перспективу наших будущих военнослужащих. В основном объясняем, почему идет война и что вообще происходит в мире. Нам эта тема близка, мы её видим каждый день: кто-то из окопа, кто-то с места оператора боевой машины. Рассказываем, за что мы стоим, за что воюем, почему мы не хотим видеть разрушенные садики, школы, больницы, почему не хотим видеть украинских военнослужащих на нашей земле.
Поскольку большая часть вчерашних ополченцев, а ныне — военнослужащих НМ ДНР до войны имели сугубо гражданские специальности, не имели отношения к воинской службе вообще, мне, естественно, очень интересно, а чем ты занимался в той, прошлой и мирной жизни? Здесь, в ДНР, у многих жизнь разделилась на два этапа: до войны, и после её начала.
— До войны работал в государственных структурах, потом пробовал себя на поприще коммерции. До конца попробовать не успел — случилось непоправимое. Меня и мою семью попытались убить… (Скальд имеет в виду обстрелы города Горловки украинскими силовиками, начавшиеся весной 2014 года. - прим. ред.). Я встал, сказал: «Почему нет, почему не я?». Так и началась военная служба. Сидеть и ждать дома? Нет, я не согласен. Уезжать куда-то? Но почему я должен уезжать со своей земли? Поэтому мой выбор очевиден. Либо ты называешь землю своей и защищаешь её, либо эта земля не твоя.