Число ополченцев, с которыми я обсуждал тему войны на Донбассе,
перевалило уже за сотню. Чем больше людей я опрашиваю, тем больше мнений
собираю. И чем дольше затягивается эта война, тем больше ее участников и
простого народа говорят, что воевать-то никто не хотел…
Меня зовут Николай, позывной Янычар. Родом из Луганской области (ЛНР), родился там, там же жили 8 поколений предков. Работал в шахте в 90-е, потом с 2007 года жил и работал в Москве. В 2013 году, приходя домой после работы, включал телевизор и не мог эти новости смотреть.
Что люди хотели от Майдана? Они, видимо, думали, что их ждут в Европе, что границы откроют, и у них сразу зарплаты европейские появятся, дороги. Народ там был одурманенный, до сих пор не понимаю, неужели они во все это верили.
Когда увидел, как они зашли в этих балаклавах в Верховную Раду, стоят там с дубинами над депутатами, устроили государственный переворот, и Европа, и Америка просто приняли это все, уволился с работы и поехал защищать историческую Родину, отстаивать Донбасс. Я на тот момент понимал, что будет какая-то «заварушка», но не предполагал, что это все вот так будет развиваться… Повод-то банальный: школы начали переводить на украинский, а ведь край у нас русскоязычный. По-украински только в глухих деревнях разговаривают. Так что учителя даже языка этого не понимают.
2 марта приехал, люди уже тогда выходили на митинги. Хотели-то немного совсем: оставить государственным русский язык и расширить полномочия на местах. Об отделении даже мыслей никаких не было. Никто и предположить не мог, что по мирному населению начнут с самолетов бомбить. Цивилизованные страны, XXI век, а они стянули технику, вооружение, назвали «АТО» и впутали армию, которая по Конституции вообще не имеет права вмешиваться во внутренние конфликты. А Европа смотрит, Америка аплодирует, поддерживает. И никто не попытался поговорить, выяснить, решить проблему. Им этого не нужно было, они ехали нас уничтожать.
В самом начале войны весь Донбасс, те, кто ехал туда отстаивать интересы, собирался делать это мирным путем, без оружия и разрушений. Митинги, которые перевернули Киев, должны были также помочь и Донбассу. Но то, что получилось в одном городе страны, почему-то не реализовалось в другом.
«Что вы хотите от Донбасса, если это зеркальное отображение того, что произошло с Западной Украиной?»
Они начали захватывать воинские части, разоружать милицию, штурмовать горсоветы. И назывались они «патриоты». Сжигали бедный «Беркут» - Америка опять аплодировала. А мы вдруг стали «сепаратистами» и «террористами».
14 июня был первый настоящий бой, чудом в котором было отсутствие жертв со стороны ополчения. Янычар прошел через народное ополчение, диверсионно-разведывательные группы, был партизаном. Был ранен, но пошел на поправку и на костылях вернулся на передовую.
И вот по одну сторону – раненые патриоты, не планировавшие участие в войне, по другую – «холеные наемники», как говорят про них сами ополченцы. У первых – бинокль и винтовка, у вторых – автомат 1,5 метров в длину с глушителем. Снайперов-наемников всегда легко отличить от обычных украинских солдат, которые бегают «зачуханые», уставшие, в давно не новой форме.
Определить национальность наемников не всегда легко, НАТОвская форма делает людей идентичными. Но по их вооружению, заряженному тепловизорами, приборами ночного видения и прочей оптикой, цена которой измеряется десятками тысяч долларов, легко догадаться, что кто-то готов сливать в эту войну очень большие деньги.
На одной из точек, где я побывал, стояло человек 300 поляков, остальное – чечены. Еще те, кто после кампаний убежали в Европу. Наши ребята принесли документы одного из таких и телефон. Набирает номер его заместителя: «Ну что вы там, сдаваться думаете?» «Да в гробу мы вашу войну видели, мы уже в Днепропетровске».
А у наших ребят и настрой был другой, соответственно. Потому что не обещали ни техники, ни гонораров, другие мотивы совсем. Пользовались тем, что привозили волонтеры и выдавало командование. Друг за друга готовы были порвать. Уезжали домой на побывку – с собой тащили все, что могли.
Российских парней было очень много. У него работа была – за 70 тысяч на стройке, 25 лет всего ему. Он все побросал, даже матери ничего не сказал, приехал.
Бывали и европейцы русскоязычные у нас, и чечены. Но немного.
«Отнять жизнь – легко. Сохранить ее – в этом и проявляется достоинство». С таким отношением обращались с украинскими солдатами, оказавшимися в плену. Несмотря на потери, издевательства с противоположной стороны, любое нечеловеческое отношение к пленным пресекалось. Кормили, одевали, укладывали спать. И все как на подбор «не стреляют», «стоят на кухне», «едут мимо». Всех обманом вывезли на Донбасс, хотя чуть ли не у каждого на телефоне фото и видео с выкриками «стреляй по этим сепарам».
Нас 15, их 500. Мы стоим, потому что каждый осознанно сюда пришел, мы знаем, за что воевать. Этих пацанят согнали сюда.
«Донбасс1», «Донбасс2», «Донбасс3,4», но «потерь нет». История расставит все на свои места, но жалко, что к захоронениям они так относятся… Никто не церемонится, выроют яму танком или трактором, завернут и «пропали без вести».
ОБСЕ эти, все российские войска ищут и найти не могут. ОБСЕ, кстати, когда приезжали, на нас четко мины начинали ложиться. Через полчаса как они отъезжали – всегда начинался обстрел.
Те самые люди, которые три года назад даже не думали о войне, сегодня говорят о невозможности мира. Потери, разрушения и жестокость кардинальным образом изменили их взгляды на мир, политику и отношения к когда-то своему народу.
Рушатся памятники, срываются звезды, 9 мая перестает быть праздником, а Ватутин – героем. И сегодня миролюбивые люди говорят о невозможности мира, потому что не с кем об этом мире договариваться. Те, кто должен принимать решение о защите своего народа, отдали землю под действия наемников. Первый и единственный, кто сдал Донбасс – это тот, кто создал идеологию Майдана.
Как мы будем на параде: я со своими наградами, они – со своими? Я с тем, кто в меня стрелял, найду общий язык? Нас называют террористами и говорят, что мы сами по своим домам стреляем, чтобы Киеву насолить. А ведь сначала даже разговора не было об отделении. Прецедент, конечно, Крым, но ведь они – автономная республика с самого начала, у них и парламент свой был.
Может, когда-нибудь это все забудется. Но не сейчас.