Во время своей поездки в этот прифронтовой город я не встретил ни одной улицы, где хотя бы один дом не зиял бы ранами выщербленных стен, обрушенной стены, выбитых окон. Иногда казалось, что каждая вторая улица встречает меня последствиями варварского, чудовищного обстрела атошных гуманоидов (ибо людьми этих горе-артиллеристов назвать сложно).

Ад начался в июле-2014 с авиаудара по городу. И продолжался вплоть до конца лета прошлого, 2015-го года.

«Первомайск — город-герой», часто повторяли мне местные. Кто-то добавлял: «Наш Сталинград». Многие в личной беседе спокойно говорили о жутких вещах — где кто прятался, какое облюбовал убежище, как определяли время следующего обстрела, высчитывая самые жуткие временные интервалы в своей жизни — КОГДА и ГДЕ может ударить из своих артиллерийских стволов банда, называющая себя «освободительницей». 

Анастасия, моя собеседница (она есть на видео репортажа) во время обстрелов города была гражданским волонтёром. Когда в городе прогремели первые взрывы, преподавательница Первомайского колледжа оказывала помощь жителям самых «горячих» прифронтовых городков и сёл, доставляя еду и медикаменты. Сейчас, когда «поутихло», снова преподаёт по специальности. 

«Беда сплотила» — стандартный штамп, литературное клише. Но во взглядах этих людей именно сплоченность, собранность… и усталость. Ибо пережито ими более года этого постоянного ужаса, да еще и с неопределенной ситуацией впереди. Неопределенность эта проистекает из того, что город по-прежнему в «полукольце» (отсюда и хромающее снабжение в худшие месяцы осады), и никто не может поручиться за то, что обстрелов больше не будет.

Но ждать «у моря погоды» Первомайск не намерен. Город отстраивается и оживает. Ремонтируются поврежденные дома, вставляются оконные стёкла, открываются магазины.

И главное — возвращаются те, кто уехал. И здесь снова качественное отличие от территории под контролем Киева: там киевская пропаганда «накручивает» против тех, кто бежал в Россию или остался в ЛДНР (значит, мол, «предали!»), а здесь идеологических вопросов о «стране эвакуации» не возникает. Алексей, местный предприниматель (период обстрелов города провёл в Ополчении), при обсуждении этой темы лишь пожал плечами:

— Раз человек уехал на Украину, значит, у него там родственники или какие-то «зацепки» по работе. Судить людей, убежавших «на ту сторону» при обстрелах и вернувшихся, как «предателей» — не, это слишком уж «по-укропски», — смеется он. Но для порядка поругивает мужчин, оставивших город в тяжелейший для него период. Сам он, отправив семью в село под Краснодоном, остался и участвовал в ряде тяжелейших боёв.

Судить о том, чем сейчас живёт «луганский Сталинград», можно по местному колледжу. Изрядно разрушенный прямыми попаданиями, сейчас колледж восстановлен на восемьдесят процентов. Директор — Николай Пашковский, встретив меня у входа, вместе с одним из преподавателей устраивает экскурсию — показывает отстроенный холл, восстановленный актовый зал, школьные кабинеты… Возникает ощущение, что укропо-фашистские формирования били по колледжу прямой наводкой, потому что разрушения, нанесенные даже не единовременно, а в разные недели месяцы, вызывают закономерное подозрение в выборе цели осаждающей стороны.

Символизм на войне — вещь, уже подмеченная неоднократно. Ведь и сам колледж — символ своего возвращающегося с небытия города. И один из украинских снарядов, попавший в кабинет украинского языка, вполне символично уничтожил стенд со словами гимна Украины. 

…Директор колледжа, угощая Вашего корреспондента чаем после импровизированной экскурсии, показывает на своем компьютере сделанное его учениками слайд-шоу с фотографиями ещё свежих разрушений колледжа. И тут начинаешь понимать, СКОЛЬКО было разрушено, а СКОЛЬКО — уже сейчас восстановлено. Без малого треть здания была попросту в самых настоящих руинах, а сейчас лишь «строительные леса» в пустых, свежеотделанных кабинетах напоминают о том, что зданию требовался капремонт.

Спрашиваю за силы, коими ведутся ремонтными работы. Выясняется, что «рабочие руки» — местных добровольцев, а материалы и средства выделяет Луганск. 

Кстати, Республиканская символика заняла своё заслуженное место — как в холле, так и в коридорах второго и третьего этажей. Причем даже в этом моменте опять-таки символизм этого переходного для Донбасса периода: флаг ЛНР временно соседствует с «барельефной» картой довоенной Украины. Как и на всём Свободном Донбассе, здесь не стремятся исступленно курочить и крушить оставшуюся «с тех лет» символику, какое бы отвращение у местных она по вполне понятным причинам не вызывала. Тут, скорее, господствует рассудительное: «Руки дойдут — заменим». 

В вышеописанном кабинете украинского языка, где и нашёл свою смерть от украинского снаряда стенд с украинским гимном, преподавательский состав решил сделать комнату-музей на тематику «наше учебное заведение в различные годы». Здесь расскажут про известных выпускников различных лет. Своё место в экспозициях займет и эта война.

…А будущие поколения учащихся ждет «капсула времени», как напоминание о пережитом колледжем и городом непростом времени. Закладывали её при ремонте ещё недавно полностью разрушенного входа, там оно и подождёт своего часа. Поймёт ли прочитавшее это послание послевоенное поколение, которое будет знать эту войну только по фото- и видео-хронике? Хотелось бы. Ведь только осознав хрупкость мира (который peace, а не world), начинаешь ценить и беречь жизнь — как свою, так и близких — по-настоящему. Жители Первомайска, которые перенесли невероятный для осознания простым человеком ужас, этому научились. И теперь «луганский Сталинград» может служить примером для других.

Вадим Таиров, специально для «Восход Инфо».