«Сообщаем, что в рамках компетенции Институт направит рекомендации указанному предприятию о необходимости приведения указанной маркировки в соответствие с требованиями действующего законодательства», — проинформировали в УИНП, хотя и добавили, что, к сожалению, не имеют полномочий принуждать частных предпринимателей, поэтому многое будет зависеть от сознательности руководства компании.
Понятно, что мясокомбинату, несмотря на затраты, которые неизбежны при переименовании продукции, в конечном итоге придется последовать ненавязчивым советам. Иначе предприятие станут навещать бдительные радикалы для наведения порядка, что влетит в копеечку. В прошлом году в такой же ситуации оказался Николаевский хлебозавод № 1, местным руководителям спешно пришлось переименовывать черный хлеб «Стахановский» на «Галицкий».
Однако и колбаса, и черный хлеб – все это цветочки по сравнению с другими грустными анекдотами декоммунизации, которые свидетельствуют о буйном расцвете идиотизма на Украине. В этой стране, к примеру, так перевели на мову известное произведение «Вот какой рассеянный» Самуила Маршака, что герой отправился не в Ленинград, а во Львов. Бывший депутат Верховной рады Украины Алексей Журавко опубликовал в Telegram-канале фотографию детской книжки и обратил внимание читателей на тот факт, что почему-то город Ленинград переводится как «Львiв». Получается, что Киев, пытаясь провести в стране декоммунизацию, собственноручно присвоил городу Львов российский перевод – «Ленинград», иронизирует бывший депутат.
Все эти реальные анекдоты, как ни парадоксально, очень похожи на те, что случались и в СССР, с памятью о котором так старательно воюют свидомые. Вот, к примеру, один из них. Летом 1937 года (тогда активно боролись с «фашизмом») в Комиссию партийного контроля при ЦК ВПК (б) обратился управляющий Московской областной конторы Метизбыта товарищ Глазко. Он с возмущением демонстрировал образец технически улучшенной маслобойки, изготовленной на заводе №29, обращая внимание на то, что лопасти этого продукта имеют вид фашистской свастики.
Ясно, что подобное заявление не могло остаться в стороне. Тут же учредили проверку, которая и установила, что маслобойка была сконструирована старшим инженером Тучашвили в тресте ГУАП еще «в приличном виде». А вот цех ширпотреба завода №29, начальником, которого является не кто-нибудь, а немец по национальности Краузе (хотя и член ВКП(б) с 1924 года, но это мелочи) «добавил вторую лопасть, установив ее перпендикулярно первой». И в результате «расположение лопастей приобрело вид фашистской свастики».
В 1936 году на завод ездил заместитель начальника треста ширпотреба ГУАП товарищ Борозденко. Немец Краузе на всякий случай подстраховался и пожаловался, что его смущает вид лопастей. Но Борозденко его успокоил и вместо того, чтобы потребовать «исправления положения лопастей», недальновидно заявил: «Лишь бы рабочему классу было хорошо, не обращай внимания».
Более того, на сигналы не отреагировали должным образом ни руководство завода №29, ни начальник треста ширпотреба ГУАП товарищ Тарский. На свою беду они «до вмешательства КПК не приняли мер к изъятию и прекращения выпуска маслобоек», следовало из отчета Васильева. Вся эта кутерьма на пустом месте была бы смешна, если бы не трагичный исход. История для фигурантов, решивших поступить как лучше для рабочего класса, окончилось плачевно.
Выпуск таких маслобоек и непринятие мер к прекращению производства посчитали «вражеским делом» и передали на рассмотрение в НКВД. Сами маслобойки по заявлению наркома Оборонной промышленности Лазаря Кагановича в месячный срок изъяли и заменили на новые.