Среди поступивших проектов было немало весьма экзотических. Например, Boeing предложил своеобразный винтокрылый вариант летающих ганшипов — увешанный контейнерами с неуправляемыми ракетами (НУР) тяжелый транспортный CH-47 Chinook, из иллюминаторов которого торчали шесть крупнокалиберных пулеметов. Победу же одержал Lockheed AH-56 Cheyenne, гибрид легкого вертолета и штурмовика, — изящный аппарат с четырехлопастными несущим и хвостовыми винтами, трехлопастным толкающим винтом, небольшими крыльями, развивающий скорость 407 км/ч и вооруженный пушкой, гранатометом и управляемыми ракетами (на фото в заголовке).
Уже в начале 1966 года «Кобры» появились в небе Вьетнама, зарекомендовав себя как чрезвычайно эффективное оружие и породив целую серию копий и подражаний во многих странах. Но не в СССР.
В СССР победила другая концепция — «летающей БМП», универсальной машины для десантных операций и огневой поддержки.
Такой бронированный вертолет мог бы доставить десант, а после высадки поддержать его огнем бортового вооружения. В тендере столкнулись две машины: Ка-25Ш (модификация противолодочного Ка-25) и Ми-24, который и выиграл. Конструкторы КБ Миля пошли по пути инженеров Bell, взяв за основу хорошо обкатанный транспортный Ми-8, обжав его с боков, забронировав жизненно важные места и разместив на нем мощное вооружение. Сходство с массовым Ми-8 было не последним доводом в пользу Ми-24, ведь в армии уже была развернута техническая база для этого типа вертолетов. В 1971 году Ми-24 стали поступать на вооружение Советской армии. Первые модификации Ми-24А (их было выпущено около 250) с кабиной, где летчики сидели все еще рядом, сильно напоминали грубо забронированные транспортные Ми-8:
Лишь через несколько лет летчиков разместили тандемом, как в «Кобре», и вертолет приобрел окончательный вид. До 1991 года было выпущено рекордное количество Ми-24 различных модификаций — 2500 машин.
Опыт армейской и боевой эксплуатации Ми-24 выявил ошибочность советской концепции «летающего БМП» — вертолет почти все время использовался в качестве ударного, таская на себе мертвым грузом грузопассажирский отсек. Десантные же и транспортные операции целиком легли на плечи транспортных Ми-8. В итоге уже в 1975 году Министерство обороны СССР вновь заказало конструкторским бюро Камова и Миля на конкурсной основе новый ударный вертолет. На сей раз военные были более точными: им требовался советский AH-1 Cobra.
Появившиеся в то же время советские ЗСУ-23−4 «Шилка» засекали радарами вертолеты на высоте более 15 м на расстоянии 18 км. Стандартная 96-снарядная очередь из четырех стволов «Шилки» поражала «Кобру» с вероятностью 100% на дальности 1 км, на дистанции 3 км вероятность падала до 15%. Ракетные подвижные ЗРК отодвигали границу поражения до 4 км. В итоге получалось, что у ударного вертолета на прицеливание и применение оружия в 4-километровой зоне есть всего 2−3 с, достаточные только для залпа неуправляемыми ракетами и бортовыми пушками. Но НУРы и пушки эффективны на дальностях до 2 км. Выходило, что вертолеты должны были буквально на брюхе проползти километра два в зоне действия зенитных средств противника.
На дальностях 4−6 км время срабатывания средств ПВО на внезапно вынырнувший вертолет составляет уже 15−20 с. Однако обнаружить, распознать цели, прицелиться, произвести пуск и сопровождать ракету за этот временной промежуток одиночному вертолету практически невозможно. Как же решить эту головоломку?
Американская тактика ударной группы такова: «Кайова» крадется в складках местности, периодически зависая и высовывая из-за препятствия свой шарик, обнаруживает цели и подбирается к ним на расстояние не дальше трех километров. Ударные вертолеты держатся за ним на расстоянии 2−3 км. После обнаружения целей «Кайова» дает целеуказания ударным вертолетам, которые осуществляют запуск управляемых ракет Tow (дальность 4 км) или Hellfire (до 9 км), оставаясь невидимыми для средств противовоздушной обороны: подсветку цели лазерным лучом осуществляет «Кайова». Обнаружить и сбить маленького и юркого летучего разведчика намного труднее, чем ударный вертолет, да и стоимость его как минимум в три раза меньше.
Полностью скопировать американскую модель СССР не удалось, причем почти по анекдотической причине: у нас просто не было подходящего легкого вертолета, и никто из авиаконструкторов и, что еще важнее, конструкторов авиадвигателей за эту задачу не брался. Дело в том, что Госпремии или звания Героя Социалистического Труда вручали только за большие машины — стратегический бомбардировщик, например. А за легкий разведчик дали бы разве что почетную грамоту. Причем вертолетные КБ, может, и взялись бы за разработку такого вертолета, чтобы в паре с ним продать основной товар — «премиальный» ударный вертолет, да только двигателей для него не было — двигателистам тоже давали премии и звания в зависимости от лошадиных сил. Двигатель истребителя — Ленинская премия, стратегического бомбардировщика — звезда героя.
Правда, именно американскую модель предусматривала первоначальная концепция КБ Камова. Впервые в качестве ударного камовцы предложили одноместный вертолет Ка-50, который должны были наводить на цель легкие разведчики Ка-60. Зачем делать вертолет двухместным, если у него исчезает функция обнаружения цели? Одноместный вертолет меньше (труднее попасть), легче и дешевле. Именно поэтому в Ка-50 основной упор сделан на систему аппаратурного обмена информацией между вертолетами в группе, с вертолетом-разведчиком, самолетами и наземными пунктами целеуказания. Второй, запасной алгоритм работы Ка-50 возник «по бедности», когда стало понятно, что разведчик Ка-60 так и не будет создан в срок. Это так называемый «принцип длинной руки», когда Ка-50 благодаря способностям обзорно-поисковой системы обнаруживает и распознает танки на дальности до 10 км вне пределов досягаемости ПВО и поражает их дальнобойными ПТУРами «Вихрь» с расстояния 8 км.
Конкурсный Ми-28 представлял собой очередную косметическую операцию на Ми-8: окончательно убрали грузовую кабину, переработали носовую часть, расположив там гиростабилизированную платформу обзорно-прицельной системы, управляющей автоматической пушкой и пуском ракет, пилот получил нашлемный прицел. В общем, получился сравнимый конкурент американскому AH-64 Apache за небольшие деньги. Классическая двухкабинная схема делала Ми-28 предпочтительным при работе без вертолета-разведчика — пилот занимался пилотированием (а это на сверхнизких высотах довольно хлопотное дело), а оператор-наводчик выискивал цели, давал указания пилоту, наводил оружие и поражал цели.
В 1984—1986 годах оба вертолета были подвергнуты сравнительным испытаниям, в которых с минимальными преимуществами победил Ка-50. Однако эта победа камовцам ничего не дала — только в 1995 году президентским указом Ка-50 приняли на вооружение армии России, а первый серийный вертолет был проплачен лишь в 2000 году.
С боевой мощью Ка-52 не сравнится ни один ударный вертолет из ныне существующих. Подкрыльевые держатели позволяют содержать внушительный арсенал, а именно: до 12 ПТУР последней модификации («Атака» с наведением по лазерному или радиолокационному лучу), до 80 неуправляемых ракет, 4 ракеты «Игла» для воздушного боя и еще что-нибудь по желанию клиента, так сказать (подвесные пушки, управляемые ракеты, авиабомбы и т.д.). На правом борту фюзеляжа имеется встроенная подвижная 30-мм пушечная установка.
За последнюю модификацию «Apache Longbow» заказчик отдает порядка 55 млн. долларов. За российский Ка-52 – всего лишь 16 млн. долларов. Три «Аллигатора» или же один «Апач»? Выбор, думаю, очевиден.
Наш 30-мм снаряд по могуществу в разы превосходит малокалиберный снаряд пушки «Апача». В пользу Ка-52 говорит и возможность поднять боеприпасов и ракет столько, сколько нужно (грузоподъемность более 2000 кг), а не сколько позволяет маленькая грузоподъемность «американца». Разработчики из США решили сделать акцент на маневренности и малозаметности, но при этом оставили без внимания такой немаловажный параметр, как бронирование. Хоть в параметрах «американца» и есть графа «улучшенная живучесть», случаи поражения вертолета из автомата Калашникова и ПКМ были официально задокументированы. У Ка-52 и Ми-28 с этим гораздо лучше — бронекабина обеспечивает членам экипажа защиту от огня автоматического оружия калибром до 23 мм.
Ка-52, как и его предшественник Ка-50, способен совершать уникальный маневр – так называемую воронку – сдвигаться в боковом полете по широкому кругу над наземной целью с наклоном вниз и точным прицелом на нее (в основном для активного уклонения от наводимой ПВО).