Идея у нобелевского лауреата была проста — если бедный человек получит небольшой кредит, он сможет выбраться из порочного круга бедности. Нобелевский лауреат к настоящему времени раздал уже микрокредитов на общую сумму в 5 млрд долларов и, по-видимому, не собирается останавливаться на достигнутом
В Россию микрокредитование официально пришло в 2011 году, когда Минфин выпустил приказ по поводу микрофинансовых организаций.
Довольно быстро микрокредитование широко распространилось по всей стране. Вопреки теории банкира-лауреата микрокредиты отнюдь не способствовали быстрому обогащению бедняков. Вскоре коллекторы начали активно выбивать долги из тех, кто не мог или не хотел вовремя платить по кредитам, а ещё через какое-то время обществу стало ясно, что ситуацию пора менять.
Отмечу, что как микрокредиты, так и коллекторы существовали и раньше. Однако в нулевых годах они работали, в основном, с организациями и с мелкими предпринимателями — поэтому их деятельность была практически незаметна для широкой публики.
Так вот, уже в 2013 году проблема микрокредитов встала во весь рост. К этому моменту количество микрофинансовых организаций выросло по некоторым данным до нескольких тысяч, а ставки по их «займам» доходили зачастую до 1000 процентов в месяц.
Прошло ещё какое-то время, и в СМИ начали появляться сообщения о подвигах коллекторов. Количество переросло в качество — хоть сами микрофинансовые организации и не были заинтересованы в антирекламе, однако контролировать контингент коллекторских агентств не было у них никакой возможности.
Если бы на рынке было два-три крупных игрока, они, возможно, сумели бы создать систему в духе произведений Оруэлла, когда коллекторам не позволяли бы переходить какую-то черту, а на пиар микрозаймов в СМИ выделялись бы значительные бюджеты. В конце концов, удалось же тому банкиру из США получить в 2006 Нобелевскую премию мира за микрокредиты? Вот и наши микрокредитные организации могли бы теоретически провернуть нечто подобное.
Тогда получилось бы примерно как с традиционными банками — обычные кредитные карты и обычные потребкредиты также весьма разрушительно действуют на бюджеты доверчивых граждан... но репутация у традиционных банках весьма благостна, как будто они делают очень нужное обществу и государству дело.
К нашему счастью, микрофинансовые организации жили одним днём, поэтому раздражение от их деятельности быстро нарастало. В 2015 году группа депутатов, наконец, увидела хорошую возможность заработать на этой теме политических очков, и в Госдуму был внесён законопроект об отмене закона о микрофинансовых организациях
Одновременно пошло брожение и в других структурах. По телевизору чуть ли не ежедневно начали рассказывать про работу коллекторов, и в обществе созрело понимание: у нас есть проблема, эту проблему надо решать.
Вот, пожалуйста, свежая новость — две недели назад Центробанк ограничил начисление процентов по микрозаймам. Теперь итоговая сумма выплат не может быть выше, чем четырёхкратный размер кредита.
Помните недавнюю историю даму, которая взяла 5 тысяч рублей в долг, а через несколько месяцев оказалась должна уже 200 тысяч? Теперь такое невозможно — если бы история разворачивалась сейчас, сумма выплат была бы ограничена 20 тысячами.
Ввёл ЦБ и другие ограничения для микрокредитных организаций, при этом указывается, что в будущем эти ограничения будут серьёзно ужесточены. Так, например, итоговая сумма не сможет увеличиться более чем вдвое от первоначальной.
Что это значит для микрокредитов?
Это значит, что лавочка закрывается. Офисы с улыбчивыми девушками, реклама и инфраструктура выбивания долгов стоят дорого. Конкурировать в таких условиях с традиционными банкирами микрофинансовые организации не смогут. Ещё год-два, и эта грязная страница нашей финансовой истории будет, вероятно, перевёрнута — как были в своё время оставлены не у дел залы игровых автоматов и бесчисленные ларьки с круглосуточным алкоголем.
А теперь, пожалуйста, посмотрите на календарь.
Запад начал активно рекламировать микрокредиты в 2005 году. До нас это модное веяние докатилось в 2011. Сейчас, по прошествии пяти лет, приняты первые действенные меры по решению назревшей проблемы.
Современное государство работает медленно. Вся эта система капиталистической демократии просто не предполагает моментальных реакций на текущие события. Пока там проблему заметят, пока журналисты выскажут по ней своё ценное мнение, пока там депутаты потолкаются друг с другом локтями и протащат в виде закона устраивающее всех решение... как правило, это вопрос нескольких лет — если только речь не идёт о чём-то сверхважном для государства.
Если у вас есть опыт работы в коллективе, вы знаете, что даже трём людям бывает весьма непросто договориться друг с другом. Когда же в «торгах» участвуют сотни и тысячи только официальных политиков, поиск компромиссов может занимать очень длительное время.
Теоретически, конечно, можно представить себе государство в виде некой жёсткой пирамиды, в которой решения принимаются быстро и централизованно, на армейский манер. Однако в реальном мире такого рода структуры оказываются обычно не только слабыми, но ещё и медленными — управляемая из единого центра бюрократическая машина обычно тонет в огромном потоке важных документов.
А знаете, что самое интересное?
Сейчас, спасибо демократии, каждый считает себя большим специалистом в политике. Каждый полагает, что даже если он и не знает каких-то нюансов, то уж в целом-то представляет картину верно. Однако — вот парадокс — горизонт планирования любителей политики обычно измеряется днями, редко когда неделями.
По любой яркой новости есть наивное ожидание немедленного взмаха шашкой — и если этого взмаха не следует через неделю, следящие за политикой граждане... переключаются на другую новость.
Интересно, что люди вполне способны как вспоминать важные решения из своей юности, так и планировать свою жизнь на пенсии. Однако как только речь заходит про политику, прошлый год немедленно становится глубокой древностью, а год следующий — недостижимым фантастическим будущим.
Лично я полагаю, что тут всё дело в нашей журналистике. Я работал со многими журналистами и редакторами, и, знаете, у них обычно наблюдается характерная профессиональная деформация — они живут одним днём. «Давайте обсудим с аудиторией вот это интересное событие», — предлагаю я. «Что вы! Это же было три дня назад! Новость уже протухла», — возражают обычно мне.
Вместо подведения итога хочу провести небольшой опрос. Напишите, пожалуйста, сколько вы зарабатывали в 2000 году, в 2008 и в 2016. Будет весьма интересно оценить динамику изменения наших с вами доходов.