В четверг, 1 декабря, президент РФ Владимир Путин подписал указ о Стратегии научно-технического развития (НТР). Об этом глава государства сообщил в послании Федеральному собранию. Программный документ создавался при активном участии Центра стратегических разработок (ЦСР), возглавляемого Алексеем Кудриным.

Стратегия призвана найти ответ на «большие вызовы» — сочетание «проблем, угроз и возможностей», которые не решаются простым увеличением ресурсного обеспечения. Среди них — исчерпание сырьевой модели роста экономики РФ, старение населения, экологические проблемы, вопросы продовольственной безопасности, глобальные изменения энергетики и необходимость эффективного освоения и использования территории страны.

— персонализированная медицина и высокотехнологичное здравоохранение.

Отдельно подчеркивается необходимость поддержки фундаментальной науки, задача которой — обеспечить национальную безопасность и способность страны реагировать на новые, сейчас неизвестные «большие вызовы».

Как отмечают авторы стратегии, Россия сохранила потенциал в фундаментальной науке, сотни научных и образовательных центров, и относительно молодой персонал. С 2004 года, на волне инициированной Дмитрием Медведевым инновационной активности, численность научных работников моложе 39 лет выросла на 30%. Однако направления исследований часто «актуальны для последних десятилетий прошлого века», наука и образование «сконцентрированы в нескольких регионах», а РФ выступает «донором человеческого капитала для мировой науки», поскольку ее собственная экономика «невосприимчива к инновациям» и препятствует их практическому применению.

В итоге, в 2017—2019 годах предлагается запустить ряд долгосрочных научных проектов в рамках «больших вызовов», а также завершить создание целостной системы воспроизводства научных кадров. В 2020—2025 годах это должно дать «новые технологические решения на основе природоподобных технологий», тогда же начнется переход к активной коммерциализации НИОКР, создание новых продуктов и услуг, а также рост их экспорта.

— Научно-техническим рывкам всегда предшествует перестройка социальной системы, — считает директор Института системно-стратегического анализа Андрей Фурсов. — Так, в XX веке советский рывок был осуществлен на базе создания общества, стремящегося к социальной справедливости. В XIX веке подобные рывки также совершались — но только в ядре капиталистической системы, которая эксплуатировала периферию.

И вот сегодня, действительно, спасение России зависит от мощнейшего научно-технического рывка. Однако нынешняя РФ к ядру капиталистической системы не относится. Это означает, что для нас, как в свое время для СССР, рывок возможен только на базе определенной структуры общества. И такой структурой никак не может быть российский олигархический капитализм.

 — Каким должно быть общество, чтобы рывок стал возможным?

Именно эта цель порождала потребность заглядывать в будущее и двигала НТР. Чтобы убедиться в этом, достаточно пролистать советские научно-популярные журналы первой половины 1960-х: «Науку и жизнь», «Технику — молодежи». Из них ясно, что тогдашнее общество было футуристическим.

Наше нынешнее общество от футуризма очень далеко. Об этом, кстати, говорит практически полное отсутствие научной фантастики, и замена ее на фэнтези. У российского общества сегодня нет глобальной цели — такой целью не может быть личное обогащение.

 — Можно ли изменить ситуацию, как это предлагает стратегия НТР — поддержкой науки и воспитанием научных кадров?

— Стратегия, на мой взгляд, не меняет нынешнего подхода — чисто коммерческого — к фундаментальной науке. И это, я считаю, серьезная ошибка. Наука работает зачастую на 30−40-летнюю перспективу, и требовать от научных исследований сиюминутной выгоды абсурдно.

Как ни печально, без серьезных социальных преобразований мы обречены на доминирование «гешефтной психологии». А люди, которые такой психологией мотивированы, могут лишь плестись в хвосте прогресса.

— В России стало традицией ставить задачи научно-технического развития страны, и по большей части их не решать, — отмечает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — И я не вижу причин, по которым на этот раз что-то будет иначе. Проблема в том, что в российской политике в сфере НТР отсутствуют два ключевых звена.

Первое — это механизм координации и планирования НТР со стороны государства. У нас нет структуры, которая могла бы осуществлять сквозное стратегическое планирование, и имела бы управленческие полномочия по отношению к ведомствам, государственным корпорациям и институтам развития. Из-за этого научно-техническая политика отдана на откуп ее же субъектам, в том числе не имеющим прямого отношения к государству.

Замечу, что в советское время государственную политику в сфере научно-технической деятельности проводил Государственный комитет Совмина СССР по науке и технике (ГКНТ). Во главе его стоял академик, который одновременно занимал должность зампреда Совмина. Другими словами, это был человек, который разбирался и в науке, и в государственном управлении. Было бы неплохо возродить эту схему.

Кроме того, у нас сегодня в принципе отсутствует аналог советского института комитетов — в их число входили ГКНТ, Госплан, КГБ, — которые стояли на ступеньку выше министерств, и потому могли координировать их работу.

Между тем, наличие координирующего звена — ключевое условие для реализации государственной политики научно-технического развития страны. Без такого звена дело с мертвой точки не сдвинется. Надо понимать: НТР — не просто составление планов на бумаге, но и их своевременная эффективная реализация.

Еще одно звено, которого не хватает для масштабного научно-технического развития РФ — это крупные компании, которые бы формировали спрос на высокие технологии перед отечественной промышленностью. Беда в том, что развивать инновации в отрыве от промышленности бессмысленно. Научно-техническая политика без сильной промышленной политики никогда не заработает, и эффекта не даст.

Чтобы запустить НТР, нужно выращивать и поддерживать национальные высокотехнологические производства-«чемпионы». А это требует серьезных комплексных мер. Начиная от поддержки ряда секторов и отраслей промышленности, и заканчивая кардинальными изменениями в кредитно-денежной политике. Плюс, разумеется, необходимы протекционистские меры, затрудняющие поступление импорта на российский рынок.

Но пока мы не видим шагов ни в направлении создания координирующего звена, ни в развитии промышленности. Это значит, что реализация стратегии НТР будет предпринята в отрыве от экономики, и в лучшем случае приведет к тому, что коммерциализация НИОКР будет происходить в интересах зарубежных субъектов.

— Стратегия НТР производит впечатление очередного прожекта, — говорит председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — На мой взгляд, она окажется в одном ряду с такими планами, ныне почти забытыми, как превращение Москвы в международный финансовый центр, программой удвоения ВВП к 2020 году, экономической программой четырех «И».

На мой взгляд, стратегия обречена на провал по единственной причине: у нас просто нет фундамента, на котором можно было бы форсировать научно-техническое развитие России. За четверть века с момента развала СССР мы разрушили не только материально-техническую базу нашей науки — это еще поправимо. Но главное, мы снизили качество человеческого капитала, и основательно разрушили систему образования, и как раз это быстро не восстановить. Именно это обстоятельство превращает стратегию НТР в кампанейщину…

 

Андрей Полунин