Вспомнились слова русского военного разведчика Едрихина Алексея Ефимовича, сказанные ещё в начале 20-го века: «Хуже вражды с англосаксом может быть только одно – дружба с ним».
В самом деле, очевидно, что англосаксы в принципе недоговороспособны. Их дипломатия, если сорвать многочисленные «фиговые листочки», по сути своей состоит из двух действий – диктат или мухлёж.
В сиюминутном аспекте, их риторика обволакивает как липкий клей. Вкрадчивое бла-бла про «демократию», «цивилизацию» и «бремя белого человека» дезориетирует и утомляет. Их же проплаченные тролли – либерасты уже изнутри внушают то же самое: «Белый человек несёт нам цивилизацию и чистые сортиры. Только за этим он к нам бескорыстно вторгается. Мы не должны сопротивляться, наоборот, сдача есть признак ума, современности и креатива, а патриотизм – ретроградство и дебилизм».
Впору засомневаться, но взгляни на карту: на необъятных просторах англо – саксонской империи все без исключения территории завоёваны, а их бывшее коренное население истреблено полностью, как кельты в Англии, или почти полностью, как аборигены Америки, Австралии и т.д. Что предполагает накатанную систему разрушения государств и цивилизаций, имевших несчастье оказаться в сфере их интереса. И, судя по результатам, систему эффективную.
В основе политики русской империи лежит компромисс, немецкой – порабощение. Англосаксы чётко заточены на геноцид, аборигены им не нужны в принципе, их потребность заключается в территориях и ресурсах. Методы отработаны в совершенстве и в принципе не меняются.
Для их понимания очень показательный пример – захват США огромных территорий Мексики. Пример интересен тем, что здесь англосаксы воевали не с какими-то дикарями, а с крупным цивилизованным государством, обладавшим серьёзными ресурсами.
Собственно, по состоянию на 1821 г. южная, пригодная для цивилизации по климатическим факторам часть Северной Америки, была почти полностью поделена между двумя примерно равными по территории государствами – США (4,8 млн. км2), и Мексиканской Республикой (4,4 млн. км2).
Рассмотрим события, происходившие там в 1800 – 1850 г.г. При этом следует учесть, что огромные территории континента тогда ещё находились под фактическим контролем многочисленных и воинственных индейских племён, в том числе как буфер между заселёнными территориями США и Мексики.
По состоянию на 1800 г., Испанской монархией были задействованы серьёзные финансовые и дипломатические ресурсы, которые применялись для поддержания изощренной системы взаимоотношений с индейцами в Новой Испании, как-то: поддержание различных альянсов, регулярная торговля и подкуп. Была устойчивой система регулярных подношений индейцам.
В результате этого, испанская колония Новая Испания до 1821 г. и позднее независимая Мексика переживали относительно мирный период в отношениях с независимыми индейцами, который продолжался до 1830 г. Иногда индейцы уводили скот, однако убийства и похищения людей были редким явлением, и обычно регулировались переговорами, а не ответными организованными актами насилия.
В последующем десятилетии обстановка резко ухудшилась из-за индейских набегов - команчи, кайова, навахо и апачи стали все чаще нападать на мексиканские поселки. Индейцы нападали на мексиканские ранчо, поместья, города - убивая или уводя в плен людей, скот, и уничтожая имущество мексиканцев. Мексиканцы отвечали с равной жестокостью и жаждой отмщения. Набеги усиливались и учащались, умножая ответные удары и углубляя вражду, пока все девять северных штатов Мексики не заполыхали войной.
Чтобы понять причины столь трагического изменения ситуации, следует рассмотреть последовательное развитие событий на данной территории.
Вслед за объявлением независимости от Испании в 1821 году, Мексиканская республика оказалась без финансовых и дипломатических ресурсов, бывших в распоряжении Испании. Система регулярных подношений индейцам была нарушена и в значительной мере разрушена, вызывая "унижающие" отговорки не имевших своей наличности мексиканских чиновников, и вполне ожидаемую яростную реакцию индейских гостей. Последствия мексиканской прижимистости вызвали самые тягостные последствия, индейцы ответили на отмену старой испанской системы выплаты «подарков» набегами на мексиканские территории.
С начала 1810-х годов в Новой Испании началась война за независимость. С этого времени бывшие испанскими оплотами на Границе гарнизоны (пресидио) стали приходить в упадок. К началу 1840-х годов ни один пресидио не имел и половины состава, необходимого по закону, утвержденному в 1826-м году, не говоря уже о реально необходимом количестве людей при том снижении безопасности на границе, которое произошло в 1830-х годах. В Мексике главы государства редко посылали регулярные войска против независимых индейцев, так как армия была постоянно занята против бесчисленных государственных переворотов и восстаний на местах. Чиновники на федеральном и местном уровнях неустанно повышали уровень гражданской обороны, и в таких штатах как Сонора, Чиуауа и Нью-Мексико регулярно организовывались ответные кампании против враждебных индейцев. Однако, по всей границе мексиканские власти жаловались на нехватку денежных и транспортных средств, а особенно оружия и боеприпасов для защиты своего населения от противника, который был буквально рожден в седле.
Отдельные местности еще до 1830-х годов уже переживали эпизодические индейские набеги. После того как в 1810 г. Мексика начала войну за независимость, в Техасе начался глубокий кризис испанских властей, и местные индейцы начали набеги на поселения местных теханос. Испанские чиновники расценивали набеги индейцев как основную причину отсталости развития Техаса, и в 1820 г. разрешили частичную англо-американскую колонизацию проблемной провинции. Вслед за обретением независимости в 1821 году, мексиканские власти ускорили темп колонизации.
Одновременно с американским заселением Техаса, после 1821 года, на мексиканском Севере значительно выросло американское торговое присутствие. Была организована значительная торговля между пограничными территориями США и Северной Мексикой. У мексиканцев в значительной мере закупался скот и продукция скотоводства, а продавались промышленные товары.
Первые англо-американские поселенцы были малочисленны и обитали в основном за пределами владений команчей, не представляя для них угрозы и в то же время имея нужные индейцам товары. Угнанных в Мексике лошадей команчи продавали англо-американским торговцам, а потому испытывали по отношению к ним самые дружественные чувства.
Так американцы завязали устойчивые торговые связи с индейцами южных равнин. Они снабжали индейских налетчиков оружием и боеприпасами в обмен на мексиканский скот, что было ещё выгоднее прямой торговли с мексиканцами. Имеются свидетельства этой деятельности среди апачей, и особенно на южных равнинах среди команчей, где после 1825 года американские и техасские торговцы учредили несколько торговых домов на самой границе команчерии (территории команчей), ряд крупных состояний современного Техаса сформировали первоначальный капитал именно тогда. Эта незаметная, но последовательная торговля также сделала привлекательным и сбыт захваченных пленных, и вероятно, обеспечивала южные равнины львиной долей от продаж оружия и боеприпасов накануне североамериканского вторжения. Мексиканские чиновники осуждали американских торговцев и называли их "торговцами кровью".
Таким образом, сформированные американцами выходы на внешние рынки сделали индейские грабежи прибыльным занятием.
В более чем тридцати случаях в период между 1834-м и 1846-м годами команчи и кайова посылали за Рио-Гранде партии количеством около ста и выше человек. Более трети этих групп насчитывали по меньшей мере пятьсот воинов, и в четырех случаях мексиканские чиновники доложили об экспедициях, состоящих от восьмисот до тысячи воинов. Такие большие кампании включали, возможно, половину всех боевых ресурсов южных равнин.
Набеги и ответные карательные экспедиции уносили тысячи жизней, ослабляли экономику мексиканского Севера, тормозили демографический рост, разоряли сельскую местность, и приводили к раздорам между самими мексиканцами буквально на всех уровнях национальной интеграции.
Тем временем, в Техасе к 1832 году число англосаксонских колонистов превысило 11 000 человек. По мере усиления англо-американской колонизации Техаса, мексиканцам вскоре пришлось пожалеть, так как число поселенцев быстро превысило едва 5 000 самих теханос. Американцы лишь формально приняли гражданство Мексики, на деле же стали притеснять мексиканцев и изгонять их. Вспыхнули конфликты, которые в конечном итоге привели к известной Техасской войне, в которой Мексика потерпела поражение. Техас объявил о своей независимости от Мексики в 1836 г.
Число англосаксов в Техасе росло, их поселения вышли на границы команчерии и перешагнули её. Так как силой и вооружением они превосходили мексиканцев, у команчей появились настоящие враги.
1835 год ознаменовал собой начало враждебных набегов на англо-американские поселения в Техасе. Во время Техасской Революции многие южные группы команчей оставались относительно спокойны, но северяне и их союзники кайова предприняли в мае 1836 года опустошительный рейд по техасской границе. Открытой войны пока не было, но стычки учащались. В 1838 году команчи предлагали заключить мирный договор, но настаивали на четком разграничении своих владений с Техасом и требовали бесспорного права владения землей севернее гор Гуадалупе. Техасцы отказались обсуждать вопрос о границе, но согласились с идеей проведения общего совета в Сан-Антонио. На встрече команчи опять настаивали на своих правах, но техасцы не желали их признавать.
Президент из Техаса Сэм Хьюстон предлагал отрегулировать систему торговли и тем самым улучшить отношения с команчами, но Конгресс отверг его и принял Закон о защите границы. Сменивший в 1838 году Хьюстона президент Мирабо Б. Ламар предпочел путь агрессивной войны на уничтожение индейцев. Техасский конгресс выделил миллион долларов на оборону, разработал систему пограничных фортов и нанял для размещения в них тысячу человек. Серия набегов и контратак ознаменовала собой весь 1838 год.
Затем 19 марта 1840 года в Бехаре, где командовал Хью Д. Маклеод, 12 вождей команчей встретились с техасскими комиссионерами. В ходе переговоров, солдаты ворвались в комнату, где шел совет, в последовавшей схватке были убиты все 12 вождей, после чего были перебиты 20 их спутников. Резня в Доме Совета спровоцировала несколько ответных индейских набегов и окончательно порвала всякую связь команчей с техасским правительством. Вслед за этим, благодаря подавляющему превосходству в вооружении, в том числе тогда впервые применили новинку - шестизарядные кольты - техасцы сумели взять верх в трёх подряд сражениях с индейцами южных равнин. В результате поселенцы Техаса вздохнули свободнее, но администрация Ламара вынуждена была уйти в отставку.
Президентом Техаса вновь стал Хьюстон. В своем Послании к Конгрессу в декабре 1841 года он сообщил о намерении вернуться к мирной политике в отношениях с индейцами. Он предлагал протянуть вдоль границы цепь торговых постов (по 25 человек в каждом), заключить с племенами соглашения и таким путем установить прочный мир, что потребует гораздо меньше затрат, чем ведение войны. Договориться долго не удавалось. Наконец, общий совет состоялся в апреле 1844 года. Было достигнуто соглашение о постройке торговых факторий, о периодических подарках индейцам со стороны правительства и о ежегодном проведении советов для решения текущих дел. Труднее было с вопросом о разграничении земель. Тут никто не хотел уступать. Торговые посты были вскоре отстроены, но экспансия Техаса продолжалась, и команчи имели причины для недовольства. Однако в целом на данном этапе команчи сочли для себя более выгодным сохранить мир.
Всё это время Команчи неутомимо продолжали сражаться и с мексиканцами. Более того, по всему Северу значительно увеличилась частота индейских набегов. В штате Чиуауа, заключенные в 1842 и 1843 гг. мирные соглашения с апачами стали нарушаться, а годом позднее и вовсе были аннулированы. В Нью-Мексико, конфликт с навахо, казалось, углублялся каждый месяц, а мексиканский губернатор еще и безрассудно спровоцировал ютов, которые стали угрожать северным городам и поселкам.
В 1844 и 1845 годах, после относительно спокойного 1843 г., команчи и кайова начали большие разорительные походы на Тамаулипас, Коауилу, Чиуауа, Дуранго и Сакатекас. Пик набегов странным образом совпал с заключением мирного договора между Республикой Техас и южными племенами команчей. Этот договор косвенно стимулировал набеги, так как им были установлены прочные торговые связи и обеспечена безопасность женщин, детей и имущества индейских воинов, отправлявшихся в поход на Мексику.
Последствия набегов были ужасающими. Путешественник, ехавший в 1846 году из Мехико в Санта-Фе, сообщал: «Я ехал по полностью опустошенной ими стране, минуя руины поселений, где уже годы не ступала нога человека». Он же сообщает, что за время с осени 1845 года по сентябрь 1846 года на северной границе Мексики индейцы «угнали 10000 голов лошадей и мулов, не оставив нетронутыми ни одной асьенды или ранчо, перебив или захватив в плен всех, попадавшихся им на пути людей».
В частности, осенью 1844 года мексиканская армия прогнала отряд в несколько сотен индейцев из северной части штата Тамаулипас, и на поле боя нашли мертвого индейца, который носил медаль США за мир с индейцами, с изображением бюста президента Мартина ван Бюрена.59 В течение того же самого сезона, одержавшая верх над индейцами милиция штата Чиуауа обнаружила не-индейца среди павших воинов-«команчей» - это открытие убедило мексиканцев, что «техасцы подстрекают индейцев к войне против нас». Позднее, власти штата Дуранго обнаружили, что четыре «разумных человека» - христиане – руководили набегом команчей: «Они из дальних земель и отъявленные убийцы». Теперь все выглядело так, что североамериканцы подстрекали индейцев с далеко идущими целями, а не просто на убийство и грабеж. Официальный вестник правительства мексиканского штата Дуранго призывало своих читателей комплексно рассматривать ситуацию, настаивая что «война против дикарей не должна рассматриваться изолированно, как та война, которую вели наши отцы – она близко связана с войной за Техас [то есть, надвигающейся войной с США за Техас], и является ее неотъемлемой спланированной частью».
По мере того как нарастало политическое напряжение, все больше мексиканцев стали находить в кризисе безопасности на границе очевидные признаки тайного сговора между североамериканцами и индейцами. В ноябре 1844 года Джеймс Полк выиграл борьбу за пост президента США благодаря сильной поддержке идеи аннексии Техаса, а Конгресс США одобрил аннексию за несколько дней до его инаугурации.
Вскоре после того как Полк вступил в должность, военный министр Мексики Педро Гарсия Конде конфиденциально заявил мексиканскому конгрессу, что «орды варваров» «каждый раз посылаются узурпаторами нашей территории, чтобы опустошить земли, которые они хотят отнять у нас при помощи предательства, ничем не рискуя». Гарсия Конде описал соглашение, по которому США снабжали индейцев не только оружием и боеприпасами, но и давали им инструкции политического характера, в частности «необходимое указание о том, что они должны понимать ту силу, которую представляют их объединенные массы».
Весной 1846 года армия США вторглась на север Мексики, и американцы стали одерживать решительные победы над мексиканскими войсками - в основном, благодаря преимуществу в легкой артиллерии. В то время как армия Полка продвигалась через северные территории, она везде проходила по земле, уже отмеченной войной. От Нью-Мексико до штата Тамаулипас, интервенты встречали покинутые дома, неубранный урожай, и свежие могилы. Эти свидетельства отчаяния словно собрались все вместе в одном из небольших городков, забитом беженцами: по словам одного очевидца, городок был «переполнен перемещенными. Каждый дом и каждая хижина были наполнены мужчинами, юношами, женщинами и детьми». Иногда северяне доверялись американцам, рассказывая им истории о вечной угрозе, жалуясь на убитых или пропавших детях, и обещая сотрудничество в обмен на защиту от индейцев.
Полк и его стратеги рассчитывали на такую ситуацию. Война фактически закончилась, когда войска США вступили в город Мехико и заняли Залы Монтесумы, однако изначально президент Полк планировал войну только на мексиканском Севере – в тех самых регионах, которые были разорены индейскими набегами. Полк и его советники стремились завоевать дружбу, или по крайней мере, нейтралитет северных мексиканцев, которые попали в зону американской оккупации. Американских генералов беспокоили десятки тысяч гражданских мексиканцев, которые могли бы пополнить ряды мексиканской армии, а также намеренные и координированные отказы поставлять запасы американским войскам, и пожалуй самое главное – возможность развертывания партизанской войны против оккупантов. Беспокойство по поводу такого сценария побудило Полка и его подчиненных к выработке подробной инструкции к командующим на местах, приказывая им эксплуатировать страхи мексиканцев и играть на их недовольстве своим федеральным правительством.
Индейцы стали центральной частью этой задачи. «Нашей целью является ваше освобождение от деспотов», - велел объявлять генерал Закари Тейлор в каждом захваченном населенном пункте, - «прогнать диких команчей, предотвратить новые набеги, и заставить индейцев возвратить вам из рабства ваших жен и детей». Генерал Стивен Керни создал специальную версию для Нью-Мексико: «От мексиканского правительства вы никогда не видели защиты», - провозгласил он. «Апачи и навахо спускались с гор когда хотели, и уводили ваших овец, и даже ваших женщин и детей. Мое правительство исправит такое положение вещей».
С учетом тех подозрений, которые были у мексиканцев по поводу истинных причин индейских набегов, можно только представить себе людей в толпе, кивающих головами в ответ и обменивающимися понимающими взглядами. Однако, помощь от лицемеров была все же лучше, чем никакой помощи, в результате остатки мексиканцев, сохранившиеся на севере страны после изнурительной индейской войны, в целом отнеслись к американской оккупации безразлично или лояльно, и организованного сопротивления не оказали.
Так у Мексики были отобраны огромные территории общей площадью около 2,5 млн. км2, что составляет треть континентальной территории США, Мексика же с тех пор ужалась до площади в 1,9 млн. км2.
После удачного завершения данного дела, нужда в заигрываниях с индейцами отпала, началась беспощадная борьба против последних, знаменитое покорение Дикого Запада. Это уже другая тема. Скажем лишь, что после продолжительной войны команчи были загнаны в резервации к 1875 г., их численность уменьшилась с 12000 до 1400 человек. Апачи сложили оружие последними, окончательно в 1886 г. Отдельно следует обратить внимание на очередное стечение обстоятельств - сразу после мирного договора с Мексикой в 1848 г., среди индейцев южных равнин разразились страшные эпидемии оспы и холеры, бушевавшие на протяжении 1848 - 49 г.г. и опустошившие их кочевья. Тогда же началось тотальное истребление бизонов.
Таковы, вкратце, факты. Но не менее фактов интересна их интерпретация англосаксонским истеблишментом и обществом.
Широкая «прогрессивная общественность» англосаксов видела в постоянной борьбе между индейцами и мексиканцами, расовую войну между полукровками-дегенератами и индейскими дикарями, каковой взгляд и позволил американцам обосновать свое право - или, точнее говоря, Очевидное Предначертание - самим завладеть территориями северной Мексики и таким образом, спасти их. Впервые данная идея была целостно сформулирована в Техасе в период Техасской революции.
Повстанцы отправили своего наиболее выдающегося гражданина, Стивена Ф. Остина к властям Соединенных Штатов, чтобы сыграть на сочувствии американцев своему движению. Остин произносил агитационные речи в нескольких штатах, излагая «дело Техаса».
"Всего лишь несколько лет назад Техас был пустыней, землей диких бродячих команчей и других племен, которые постоянно вели войну против испанских поселенцев... Индейцы переходили даже на другой берег [Рио-Гранде], и опустошали там земли. Для того, чтобы обуздать дикарей и привести их к повиновению, правительство открыло Техас для заселения... Американская предприимчивость приняла приглашение и быстро ответила на этот призыв".
Эта история, которую мы можем назвать "Мифом о создании Техаса", была пересказана и доведена до совершенства в книгах, статья и памфлетах, опубликованных по всей территории Соединенных Штатов. Техасские посланники в Соединенных Штатах скандировали этот миф как мантру, и сочувствующие делу Техаса американские политики вскоре выучили его наизусть. Миф содержал три основных компонента: во-первых, до появления англо-американских колонистов Техас был пустыней, потому что мексиканцы, "по отсутствию личной доблести или воинского умения... были не в состоянии противостоять частым набегам своих диких соседей". Во-вторых, "мексиканские власти пригласили американских колонистов в Техас для того, чтобы отвоевать пустыню у индейцев и защитить северо-восточную Мексику от их набегов". В-третьих, "американцы сумели быстро выполнить эти две задачи." Как сказал один из авторов, "неустанное упорство колонистов успешно преодолело все трудности природы, освободило землю от кишащих на ней индейцев, заставило леса уступить место пашням, а пустыню - улыбнуться".
Политическую выгоду от "Мифа о создании Техаса" быстро прочувствовали политики США, этот вопрос множество раз поднимался в Вашингтоне. Например, сенатор Роберт Уокер, настаивая на немедленном признании независимости Техаса в 1836 году, информировал своих коллег, что американцы были "приглашены заселить пустыню, и защитить мексиканцев от частых набегов индейского противника". В Палате представителей эту мысль часто повторял представитель Рипли: мексиканцы использовали колонистов в качестве "барьера против команчей, а индейцев Ред-ривер - чтобы защитить жителей внутренних штатов Мексики". Когда англо-американцы приняли приглашение мексиканского правительства, другой представитель в американском конгрессе отметил, что Техас сразу изменился: "Дикарь больше не бродил враждебными отрядами по равнинам Техаса".
Осаждаемые индейскими набегами, мексиканцы нашли бы многое что ответить на такие интерпретации техасской истории, однако, "Миф о создании Техаса" все-таки был создан для самих американцев, и американцам же он помог укрепить моральные притязания на независимость Техаса. Более важно то, что этот миф ввел представления об индейцах и мексиканцах в американский политический дискурс тогда, когда американская нация впервые заметила наличие больших привлекательных территорий Севера Мексики. У американских наблюдателей сформировалось устойчивое представление о северных мексиканских территориях, как и о до-американской истории Техаса - они видели на севере Мексики лишь диких индейцев, страдающих мексиканцев, и пустеющие земли.
В то время как команчи разоряли мексиканцев, американские информаторы заверяли своих читателей, что в присутствии англо-американцев индейцы становились жалкими ягнятами. Популярные издания писали, что команчи "совсем не боялись испанцев, зато американцы внушали им благоговейный страх". Кеннеди, знаток Техаса, называл индейцев "нацией воров". "Даже самая малая американская армия с винтовками способна держать большие отряды индейцев на расстоянии", - пояснял он. - "индейцы совершают набеги только на самых беззащитных". Следовательно, сообщал еще один американский автор, команчи совершали набеги на мексиканцев, так как "их противник был еще более труслив, чем они, и привычно попускал индейцам жестоко разорять свою страну". Другими словами, те же самые индейцы, которые в глазах американцев так успешно разоряли северную Мексику, должны были рассеяться в прах при появлении англо-американцев. Насколько это соответствовало реальности – показала дальнейшая история покорения Дикого Запада, когда вся мощь промышленной цивилизации США ломала упорное сопротивление «жалких дикарей» на протяжении последующих 30 – 40 лет.
На данном же этапе, очерняя индейцев, критики тем самым принижали мексиканцев, которые позволяли себе прогибаться перед столь презренным противником. Американский дискурс о северной Мексике превратил индейцев в яркое свидетельство мексиканских неудач, а не в их причину - то есть, до англо-американского заселения северная Мексика была в разрухе, и вовсе не потому, что индейцы были сильны, а потому, что были слабы мексиканцы.
Так почему же были слабы мексиканцы? Многие американские комментаторы подчеркивали, что мексиканцам недостает храбрости и интеллекта. В частности, тот же Грегг, распространяясь на тему разорения штата Чиуауа апачами, утверждал что редкие преследования индейских налетчиков мексиканцами лишь "свидетельствовали о тупости" этих самых мексиканцев, которые "всегда были склонны к поспешному отступлению, иногда даже в глаза не видя врага". Американские обозреватели также пытались объяснить мексиканские проблемы с индейцами как следствие мексиканской лени, физической слабости и тупости. Другие более масштабно мыслящие современники собрали все эти претензии к мексиканцам в общий тезис о расовых различиях.
Итак, в фундаментальном, физиологическом смысле, мексиканская кровь была ответственна за то, что северная Мексика страдала от набегов индейцев. "Миф о создании Техаса" описывал мексиканца со смешанной кровью как некоего "замбо", который - либо по своей исконной боязни индейцев", либо "по недостатку личного мужества и военного искусства" - был слишком ленив, чтобы возделывать землю, и слишком труслив, чтобы противостоять агрессии северных индейцев". В Америке, рассказы о нападениях индейцев в какой-либо части северной Мексики имели под собой ту же подоплеку, что и более широкая американская риторика о незаконности владения Мексикой своими северными территориями. Посол Уэдди Томпсон, который ничего кроме презрения не испытывал к команчам, полагал что бесконечные страдания мексиканцев от рук индейцев самым лучшим образом свидетельствовали о безнадежности мексиканской нации в истории Северной Америки. "Я полагаю тот факт, что индейско-мексиканская раса должна отступить перед нами, столь же верным, как и судьба наших собственных индейцев, которые с точки зрения военного искусства, как ни в чем другом намного превосходят мексиканцев".
А теперь, как говорит Задорнов: «Готовы?»
В период предвыборной гонки 2016 года в США, ведущая американского издания ABC News Рос Чайлдс сообщила, что в интервью корреспонденту издания, относительно будущего Соединенных Штатов, кандидат в Президенты США от демократов Хиллари Клинтон сделала неожиданное заявление.
На вопрос корреспондента о будущем страны, Хиллари Клинтон неожиданно ответила, что Соединенные Штаты не могут игнорировать значительное ухудшение геофизической обстановки в районе Йеллоустонского национального парка и разлома Сан-Андреас, грозящей катастрофическими последствиями для Северной Америки и ставящей под угрозу само ее существование.
По словам госпожи Клинтон, времени осталось очень мало, чтобы сохранить независимость и дальнейшее процветание США, а, следовательно, необходимо более решительно и последовательно рассматривать вопрос о переносе американской государственности на европейскую территорию. Основным вариантом такого переселения должна рассматриваться территория Украины, климатические условия которой наиболее благоприятны для американских граждан, однако в силу стечения некоторых обстоятельств, решение этого вопроса находится под угрозой срыва.
«Мы не должны отказываться от этой территории, как наиболее благоприятной для глобального американского переезда, из-за позиции России и продолжим координацию международного давления по возвращению Крыма в единое территориальное пространство по состоянию на февраль 2014 года. Кроме того, необходимо проводить предварительную работу о включении в состав будущих Европейских Соединенных Штатов территорий нескольких восточноевропейских государств – Польши, Венгрии, Румынии и стран Прибалтики. Таким образом, мы сможем расширить необходимое жизненное пространство, чтобы не чувствовать себя в тесноте и иметь перспективу дальнейшего промышленного и экономического развития», – заявила Клинтон.
По вопросу о будущем граждан указанных ей стран, Хилари Клинтон отметила, что этот вопрос не является первостепенным, так как исходя из существующей обстановки, жители указанных территорий будут счастливы иметь возможность стать гражданами новых Европейских Соединенных Штатов, однако такая возможность будет далеко не у всех и какая-то часть будет расселена по странам Ближнего Востока и Африки, так как это является, к сожалению, неизбежным процессом при геополитических изменениях, где сильные страны занимают жизненно необходимую им территорию слабых и бесперспективных государств, которые, как показывает история, прекращают свое дальнейшее существование.
«Естественно, что Европейские Соединенные Штаты в перспективе займут ту территорию, где государственность находится в коме, без надежды на выздоровление. На сегодняшний момент, это, без всякого сомнения, Украина, расположенная на значительной и экономически выгодной территории, которой украинские власти уже более четверти века не могут рационально управлять, где из года в год весь мир наблюдает только прогрессивно растущую государственную, социальную, демографическую и экономическую деградацию. Это же можно отнести и к странам прибалтийского региона. Надеюсь, что Европейские Соединенные Штаты сумеют достойно заменить эти недогосударственные недоразумения на европейской площадке.
А с Россией и Китаем мы, в итоге, общий язык найдем и станем добрыми соседями и равноправными торговыми партнерами, которым не нужны никакие войны и потрясения», – заключила Клинтон.
Ничего не напоминает? И здесь упадок государств, в интерпретации англосаксов, служит свидетельством неполноценности их народов. А ведь на деле всё в точности наоборот. И доказательство тому – указанный в заявлении срок 25 лет. Именно тогда управление экономикой и политикой этих стран перешло к англосаксам. И начался упадок.
А до этого, под крылом СССР шло очень даже успешное развитие, росли и экономика, и население. Украина вообще, без иронии могла бы называться «восточно – европейским тигром». Из огромной мощи Советской Империи, Украине досталось богатейшее наследство – 60 % тяжёлой промышленности и 40 % ВПК. Мощная армия, ядерное оружие, серьёзнейший научный потенциал и т.д. И строили, и работали там граждане этой же страны – Советской Украины. И не были они тогда дегенератами, как и Украина не была недогосударством, и было чем гордиться. Украина была пятой экономикой Европы – невероятно? Факт!
И здесь, как давеча в Мексике, англосаксы нашли европейских дикарей, носителей отстойного племенного мировоззрения, вложили в них средства и организационный ресурс, и бросили в атаку на цивилизованный юго-восток.
Сам факт победы вуек с гор над остальной Украиной, как ничто другое свидетельствует о внешнем вмешательстве. Сравните уровень организации и экономический ресурс Запада и Востока страны. Сравнивать нечего – у Востока пятикратный перевес по всем параметрам. Восток Украины был сломан отнюдь не бандерлогами. Несравнимо больший ресурс Коллективного Запада – вот сила, нам противостоящая.
Как оно на Украине сейчас – ясно, понятно. Протекторат под внешним управлением, укровласть это как бы мираж. В реале за ними маячат англосаксы, которые занимаются своим привычным делом – геноцидом. Даже «оспенные одеяла» уже в работе (какие-то мутные баклаборатории с непроявленными функциями).
А теперь вопрос – для чего всё это, в чём конечная цель англосаксов? И я бы не торопился отбрасывать откровения Клинтон как конспирологический бред. А что если не только Донбасс, но и весь Восток и Центр Украины – это современные мексиканцы, а галичане – те самые дикари, руками которых нас «зачищают»? После чего дикари в свою очередь будут «зачищены» (вспомните судьбу команчей и апачей). По крайней мере, всё логично и многое поясняет.
Украина и Трибалтийские Вымираты попали, но и остальным есть конкретный повод поднапрячься. Если гражданство получают один конкретный Сигал или Монсон – ничего. Но компактные массы англосаксов на чужой территории для аборигенов страшнее, чем потоп, пожар и торнадо одновременно.
Из иннаугурационной речи Джеймса Полка (1845 год):
«… иностранные государства должны рассматривать присоединение Техаса к Соединенным Штатам не как территориальное завоевание, осуществленное страной, которая стремится расширить свои владения с помощью оружия и насилия, а как мирное получение территории, …
Воссоединение имеет большое значение для Техаса, поскольку его возьмет под свою опеку сильная рука нашего правительства, а богатые ресурсы его плодородной почвы и благодатного климата получат быстрое развитие. …
На ранних стадиях нашего национального существования кое-кто считал, что наша система конфедеративных штатов не сможет успешно функционировать на большой территории, и потому время от времени выдвигались серьезные возражения против расширения наших границ. … Опыт показал, что они были необоснованными. Право многочисленных индейских племен на обширные части нашей территории было отменено, в Союз были приняты новые штаты, созданы новые территории, на которые распространились наша юрисдикция и наши законы. Возрастало наше население, а вместе с ним возрастал и укреплялся наш Союз. … Существует твердое убеждение, что нашу систему можно вполне безопасно расширять до крайних территориальных границ, …».
И в заключение, весьма интересная картинка. Это первое появление «демократизаторов» на наших территориях (восток Польши, запад Украины) осенью 2014 года. Обратите внимание на шляпу офицера.