Иран, которого Россия считает стратегическим партнером в регионе, предпочитает вести свою игру. Во вторник, 14 февраля, стало известно, что вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин отменил свой визит в Тегеран. По информации «Коммерсанта», вице-премьеру «предстоял сложный разговор о причинах ориентации иранских партнеров на закупку самолетов у западных стран», который он хотел бы провести конфиденциально. Однако накануне, 12 февраля, посол Ирана в России Мехди Санаисообщил о готовящемся визите агентству IRNA.
Складывается впечатление, что иранская сторона намеренно допустила утечку, чтобы уклониться от коммерческих предложений Москвы в пользу сотрудничества с Западом.
Напомним: в декабре 2016 года американская корпорация Boeing сообщила, что заключила соглашение с Iran Air о поставке иранцам 80 самолетов на $ 16,6 млрд. в ценах каталога. Меморандум о взаимопонимании был подписан в июне, и к контракту удалось перейти после того, как в сентябре Минфин США выдал лицензии на экспорт Boeing в Иран. В рамках сделки Iran Air купит 50 Boeing 737 MAX и 30 Boeing 777.
Кроме того, после снятия с Ирана западных санкций Тегеран и Airbus заключили соглашение о покупке 100 самолетов.
На этом фоне позиции российских авиапроизводителей выглядят более чем скромно. В конце 2015 года вице-премьер Рогозин говорил, что РФ в течение пяти лет может поставить в Иран около 100 лайнеров «Сухого» SSJ 100. Предполагалось, что под такое решение в Иране можно было бы организовать частичную локализацию производства SSJ. Однако дальше подписания в 2016 году рамочного меморандума о взаимопонимании дело так и не пошло.
На этом фоне позиции российских авиапроизводителей выглядят более чем скромно. В конце 2015 года вице-премьер Рогозин говорил, что РФ в течение пяти лет может поставить в Иран около 100 лайнеров «Сухого» SSJ 100. Предполагалось, что под такое решение в Иране можно было бы организовать частичную локализацию производства SSJ. Однако дальше подписания в 2016 году рамочного меморандума о взаимопонимании дело так и не пошло.
Крен Тегерана в торговых отношениях в пользу США вызывает, мягко говоря, вопросы. Именно Москва настаивает на международной арене, что Иран является ключевым игроком, от которого зависит стабильность в регионе. Так, постпред России при ООН Виталий Чуркин выразил недоумение в связи с угрозами США ввести новые санкции против Ирана из-за проведенных Тегераном ракетных испытаний. Он напомнил, что резолюция Совбеза ООН не запрещает Ирану проводить испытания, а лишь рекомендует воздерживаться от них.
С другой стороны, президент США Дональд Трамп в последнем интервью Fox News назвал Иран «террористическим государством номер один». В Вашингтоне говорят о возможности пересмотра ядерного соглашения с Тегераном и высказываются в пользу возобновления давления на Исламскую Республику, подключив к новой коалиции против нее западных союзников.
В такой ситуации, казалось бы, Тегерану было бы логично искать сближения с Москвой. Но иранская сторона де-факто играет на руку Вашингтону.
Что стоит за маневрами Тегерана, как в реальности выглядят перспективы росийско-иранского сотрудничества?
— Иран станет целью США № 1 сразу после того, как на Ближнем Востоке будет покончено с ИГИЛ*, — отмечает руководитель Центра евроатлантических и оборонных исследований РИСИ Григорий Тищенко. — Трамп и некоторые ключевые фигуры его администрации об этом уже открыто говорят.
Напряженность вокруг Ирана будет только возрастать. Напомню, что Исламская Республика является противником № 1 Саудовской Аравии, которая также претендует на роль регионального лидера. И очень показательно, что в последние годы монархии Персидского залива закупили небывалое количество вооружений. Я считаю, это делается для будущей «разборки» с Ираном.
В пользу такого сценария говорит и тот факт, что США создали в странах Залива командные пункты и развернули ПВО, фактически совместную с персидскими монархиями.
По сути, уже сейчас против Ирана создается военный кулак. Иранское руководство это прекрасно понимает, и пытается как-то демпфировать ситуацию — смягчить напряженность, которая существует в отношениях с США.
— Сделки с Boeing и Airbus заключаются в рамках этой политики смягчения?
— Не совсем. Как показывают исследования, правительство США лишь на 30% влияет на экспортные сделки, которые заключают американские корпорации. Сейчас, замечу, Белый дом пытается ужесточить нормативную базу, которая регламентирует экспорт (особенно вооружений), но реформа продвигается очень туго.
Примерно в той же степени, что и государство — на 30% - на экспортные сделки влияют собственные финансовые интересы корпораций.
Остальное влияние водится к факторам, которые принято относить к непрогнозируемым. Например, к подкупу соответствующих чиновников.
Сказанное справедливо и в отношении конкретной сделки с Boeing. По сути, в ней государство и корпорация мыслят по одной схеме: сейчас продадим Тегерану самолеты, получим с него деньги, а потом с ним же и разберемся.
Если напряженность вокруг Ирана будет нарастать, подтолкнет ли это Тегеран к расширению экономического сотрудничества с Москвой?
— Иран будет в определенной степени разворачиваться к нам, но в еще большей степени он будет разворачиваться к Китаю. У иранцев, напомню, имеются перспективные проекты с Поднебесной в нефтегазовой сфере.
Со своей стороны, мы будем, несмотря ни на что, партнерство с Ираном развивать. «Горячий котел» в южном подбрюшье нам совершенно не нужен. Поэтому Кремль приложит максимум дипломатических усилий, чтобы конфликт по линии США-Иран не перешел в вооруженную стадию.