Как бывает всегда после резонансного преступления, убийство бывшего депутата российской Госдумы Дениса Вороненкова вызвало шквал комментариев и оценок доморощенных экспертов, легко выявляющих нестыковки и «странности» в излагаемой официальными лицами и СМИ картине происшедшего.
Вот и в этом случае практически все глубокомысленно рассуждают о том, почему при киллере находились его документы, пишет украинский еженедельник «2000». Причем пошло это с «легкой руки» Генпрокурора Юрия Луценко, заявившего журналистам вскоре после трагедии: «Вообще-то я редко встречал киллера, который брал бы с собой (на дело, — ред.) удостоверение.
Этот взял. Потому я говорю о возможности новой „визитки Яроша", как бы выявленной на месте происшествия».
Не берусь судить, как часто Юрию Луценко в бытность министром внутренних дел и Генпрокурором «встречались» киллеры с документами или без оных, ведь чтобы определить это доподлинно, киллера нужно обезвредить непосредственно на месте преступления или сразу после него, а случай с убийцей Вороненкова — первый такой на моей памяти (могу и ошибаться).Но на мой дилетантский взгляд, в случае «проблем» непосредственно на месте преступления наличие-отсутствие документов киллеру никак помочь или помешать не может, а вот при отходе их отсутствие как раз и может создать проблемы. Ведь обычно в таких случаях вводится какой-нибудь «план Перехват», в рамках которого правоохранители останавливают подозрительных граждан, причем при отсутствии четких примет дело сводится к проверке документов. Толку от этого обычно мало, но нужно же как-то обозначить активность. И если документы в порядке, человека отпускают, а если нет — то могут и задержать для «выяснения». Так что на дело явно лучше идти с документами.
А заявления Генпрокурора были вызваны, судя по всему, определенной растерянностью из-за того, что документы киллера (указывающие на участие в т.н. АТО в составе одного из «имеющих громкое имя» подразделений) сразу создавали весьма невыгодный для власти антураж в этой истории. Отсюда и слова Луценко о необходимости проверить их подлинность.
Поэтому надежнее (с точки зрения «репутации») найти исполнителя через цепочку посредников в уголовной или околоуголовной среде. «Квалификация» их не столь велика (розовые кроссовки, скорей всего, можно отнести именно к некомпетентности исполнителя в таких делах), но и риск «засветиться» организаторам практически сводится к нулю. Ну а для кого секрет, насколько именно среди ветеранов АТО много людей с психологическими проблемами, не адаптированных к мирной жизни, что информация о тяжких преступлениях с их участием (а ведь они привыкли убивать) едва ли не каждый день появляется в криминальной хронике.
Вот и Павел Паршов, уже можно сказать вполне определенно, достаточно типичный персонаж: находился в розыске за экономические преступления, но, несмотря на это, был зачислен в «статусное» добровольческое подразделение. Видимо, в МВД и Генпрокуратуре Украины искали спороб хоть как-то дезавуировать сей факт, наглядно показывающий, по какому принципу формируются «элитные» подразделения.
Впрочем, объяснения долго ждать не пришлось: «За свою жизнь Павел Паршов никогда официально не выезжал за границу Украины. Но в феврале 2015 года он пересёк границу Украины, пройдя пешком через один из КПП на границе с Беларусью. В России, где он пребывал перед заброской в Украину, Паршов прошёл курс специального обучения в школе для диверсантов, созданной ещё во времена сталинского НКВД.
Ему была поставлена задача, внедриться в одно из подразделений вооружённых сил или Национальной гвардии, желательно имеющей громкое имя в общественном сознании и делать вид, что он обыкновенный солдат. Здоровый, сильный молодой человек, гражданин Украины, успешно выполнил задачу российских спецслужб и год прослужил в одном из подразделений Национальной Гвардии. В боевых действиях участия не принимал» — написал в Фейсбуке внештатный советник министра внутренних дел Украины Антон Геращенко.
В общем, «казачок-то засланный…» И как-то даже неудобно уточнить для члена коллегии МВД, что если человек пересек границу «через один из КПП» (а значит, был зарегистрирован погранслужбой), то это и называется «официально», а вид транспорта (включая собственные ноги) формального значения не имеет. Главное — агент российских спецслужб из созданной еще НКВД (т.е. до 1946 года) спецшколы (как это выяснили за сутки, если «субъект» мертв, можно только догадываться).
И все, в принципе можно дальше и не расследовать, ведь как следует из следующего сообщения Антона Геращенко, преступление раскрыто «по горячим следам»: «Раненый телохранитель должен быть представлен к государственной награде за то, что все-таки остановил киллера и дал возможность раскрыть преступление по горячим следам».
Впрочем, любопытно, что вечером в день убийства Геращенко сообщал, что «сейчас проводится комплекс оперативно-розыскных мероприятий для того, чтобы задержать второго человека, который принимал участие в организации этого убийства», добавив, что информация о расследовании убийства Вороненкова засекречена из-за опасений, что на второго участника убийства могут совершить покушение или он покончит с собой.
Так был или нет «второй участник» (логично предположить, что был)? И если был, то можно ли говорить о раскрытии «по горячим следам», если он еще не задержан? А если установлено его имя, какой смысл его скрывать, оно обнародованное и фото могут помочь в розыске, а реальный соучастник и так понимает, что о нем идет речь? Или правоохранители только подыскивают кандидатуру в «соучастники», поэтому и не могут пока сказать о нем ничего определённого"? Так что, думаю, немало ещё «открытий чудных» нам принесет расследование убийства Вороненкова.