На прошлой неделе охранники самой знаменитой киевской тюрьмы — Лукьяновского следственного изолятора — устроили забастовку. Из-за низкой зарплаты дежурные смен отказались заступать на службу и оставили заключенных без присмотра. Это не первый бунт в украинской пенитенциарной системе. Известно, что ранее подобные меры воздействия пытались применить охранники колоний во Львовской и Ивано-Франковской областях. Другие исправительные учреждения выразили готовность присоединиться к бастующим. Есть мнение, что недовольство тюремщиков в конце концов выльется во всеукраинскую акцию протеста. А побеги из тюрем совершаются все чаще. Правда, официальная статистика на этот счет либо отсутствует, либо тщательно скрывается.

После бунта в Лукьяновском СИЗО стало понятно, что терпению охранников пришел конец. «Обещаниями их кормят почти год», — посочувствовал бастовавшим бывший глава уголовно-исполнительной службы Украины Сергей Старенький. По его словам, зарплата тюремного надзирателя составляет 2,4-3 тысячи гривен (5-6,5 тысячи рублей). Старенький сетует, что за такие деньги образованные люди работать не будут. «Из Гарварда и Оксфорда никто на зарплату 2400 не идет», — скептически заметил он.

Скепсис бывшего руководителя пенитенциарной службы вполне оправдан. Раньше на низкий уровень подготовки надзирателей обращал внимание и депутат Верховной Рады Игорь Мосийчук. После очередного громкого инцидента в Лукьяновке, когда один из заключенных пытался отрезать себе ухо, а охранники от страха чуть не лишились чувств и закрылись в оружейной комнате, парламентарий со злой иронией отметил: оклад у надсмотрщиков настолько низкий, что «найти кого-нибудь в сознании» на работу в СИЗО попросту нереально.

Сами украинские тюремщики заявляют, что больше не хотят рисковать своей жизнью за копейки. Один из сотрудников сообщил, что к бунту готовятся во многих исправительных заведениях страны. «Зарплату уже подняли всем, полицейские по 8 тысяч гривен (17 тысяч рублей) получают», — не без зависти отметил охранник. Он рассказал, что отсутствие средств толкает людей на профессиональные преступления — передавать тем, кого охраняют, телефоны, еду, наркотики. «А Минюст, который за все это отвечает, только рассказывает, когда он Лукьяновское СИЗО продаст», — с горечью заключил тюремщик.

О продаже одной из старейших тюрем Украины впервые заговорили около года назад. В феврале 2016-го бывший тогда премьер-министром Украины Арсений Яценюк сообщил, что Лукьяновское СИЗО в Киеве будет закрыто из-за ненадлежащих условий содержания заключенных. «Сейчас дух украинских изоляторов и колоний — это еще дух царской России, тюрьмы народов. Там условия, в которых невозможно жить. Это система издевательства над гражданином, в отношении которого еще нет судебного приговора», — высокопарно заявил глава правительства.

Первый заместитель министра юстиции страны Наталья Савостьянова пояснила, что здание СИЗО выставят на продажу. Его покупатель будет обязан взамен старой построить новую тюрьму, но за пределами Киева. Депутат Рады Антон Геращенко уточнил, что тюрьму, где поселится «дух современной Украины», соорудят около Киевской окружной автомобильной дороги.

В Лукьяновском СИЗО, открытом в 1863 году, в свое время сидели революционеры Феликс Дзержинский, Моисей Урицкий, Анатолий Луначарский. Отметились в Лукьяновке и представители новой политической элиты Украины — лидер парламентской фракции «Батьковщины» Юлия Тимошенко и генеральный прокурор страны Юрий Луценко.

Последний, кстати, не справился с ностальгией и однажды вернулся в Лукьяновку. В мае 2016 года новоиспеченный глава надзорного ведомства дал интервью одному из украинских телеканалов в камере, где провел два года. «Лукьяновское СИЗО. Та самая 158-я камера, те самые нары, тот же коридор, то же зарешеченное окно»,— сентиментально прокомментировала возвращение Луценко в тюрьму его пресс-секретарь Лариса Сарган. Надо отметить, что «камбэк» Луценко стал, пожалуй, единственным добровольным.

Обычным же «сидельцам» возвращение в Лукьяновское СИЗО может привидеться разве что в кошмарном сне. Люди тут ломаются психологически, и выходят отсюда не все. «Только в 2016-м, насколько мне известно, в СИЗО умерло 15 человек. Говорят, двое совершили суицид, остальные — из-за проблем со здоровьем, приобретенных в изоляторе», — рассказывает один из освободившихся заключенных.

По его словам, в одной камере могут содержать до 40 человек. Ремонт не делался уже много лет: протекает крыша, во многих окнах нет стекол, а только решетка. «Зимой приходится завешивать окна одеялом и спать в трех куртках», — продолжает бывший узник. И отмечает, что подсудимые ремонтируют камеры за свой счет, но, чтобы пронести в тюрьму стройматериалы, нужно подкупить охранников.

Есть камеры вообще без окон. В одну из таких помещают подозреваемых до и после поездки в суд. «В ней на протяжении всего дня одновременно могут находиться до 100 человек. Там разрешено курить, а в туалет выводят, только если заплатить 20-50 гривен (50-100 рублей) инспекторам», — продолжает свой рассказ бывший подследственный. За определенную мзду надзиратели передают своим подопечным продукты, чай, сахар, сигареты и даже мобильные телефоны. Хотя иметь средства связи заключенным строжайше запрещено, ведь тогда они смогут получать информацию о ходе следствия и даже организовать побег.

Однако в большинстве случаев лишенные свободы стремятся к ней традиционными способами. Так, в Самборе Львовской области двое арестантов сбежали из камеры СИЗО, разобрав кирпичную стену. Через проем они вылезли во двор полицейского участка и вышли через проходную. Полицейские не обратили на них никакого внимания.

В Киевской области двое подозреваемых устроили побег из прогулочного дворика, выбив его дверь молотком. В Селидово Донецкой области дал деру заключенный, которого ежедневно возили работать на мусорный полигон. А в Кировоградской области осужденный с жалобами на боли в животе был доставлен в больницу, которую с легкостью покинул через окно.

Как утверждает бывший глава пенитенциарной службы страны Сергей Старенький, медучреждения остаются самым излюбленным местом для «скачка» (на тюремном жаргоне означает «побег»). Он отмечает, что заключенные нередко бегут с неохраняемых территорий: например, когда их вывозят на работы за пределы места заключения. «Часто совершают побеги с помощью веревок, которые перебрасывают через ограждения. Ведь охранник на вышке может отвернуться, уснуть или вообще покинуть пост», — объясняет Старенький.

В этом рискованном деле встречаются и истинные виртуозы. Так, из СИЗО в Кировограде один из заключенных попросту исчез. «Пропавшим без вести» оказался 45-летний Дмитрий Тичков, известный как организатор самого эффектного тюремного побега за всю историю Украины, который, правда, не удался. В марте 2013 года он в компании с другим заключенным нанял вертолет, и тот приземлился прямо в «зоне» — на стадион исправительной колонии №49 в Кировоградской области.

В кабине летательного аппарата сидели двое — пилот и отчим второго беглеца — Олега Крушанка. Когда вертолет окружили люди в тюремных робах, летчик наконец понял, куда прилетел. Он выхватил ключ от воздушного судна и убежал. Побег сорвался.

При расследовании обстоятельств происшествия авиатора обвинили в нарушении правил безопасности полетов. Он объяснил, что частные полеты на вертолете — его заработок. Заказ он получил от одной из киевских охранных фирм и понятия не имел, что полетит в колонию. Маршрут полета, как и положено, согласовал в Госавиаслужбе, а вертолет взял в аренду.

Следствие по делу о попытке воздушного побега длилось четыре года. Только в марте пилота — 49-летнего Алексея Зотова — признали невиновным и выпустили из тюрьмы. К сроку 28-летнего Олега Крушанка судьи добавили восемь лет. А вот Тичков, вдохновитель дерзкого побега, находится в розыске. Оказалось, что полгода назад он буквально испарился из тюрьмы. Бесследно.

Последняя официальная статистика по побегам из украинских тюрем датируется 2013 годом: 24 беглеца. С тех пор Государственная пенитенциарная служба страны никаких данных не публиковала. В последнем отчете Совета Европы, посвященном положению заключенных, о количестве побегов на Украине также не сообщается. Вероятно, уголовно-исправительная система просто не предоставила европейцам соответствующей информации.

Однако в Реестре судебных решений с начала 2017 года значится около полусотни дел, связанных с бегством из-под стражи. Такие случаи расследуются в Харькове, а также в Хмельницкой, Кировоградской, Киевской, Волынской, Николаевской, Донецкой и Львовской областях. По словам одного из сотрудников пенитенциарной системы, если в ближайшее время им не повысят зарплату, они станут помогать заключенным бежать. «Проще уволиться, чем за такие деньги кого-то охранять», — возмущается тюремщик. По его словам, несмотря на категорический запрет, инспекторы вынуждены подрабатывать — в частных охранных предприятия или занимаясь частным извозом. «Другие же зарабатывают на заключенных, которым передают за деньги наркотики, телефоны и устраивают свидания. Не исключаю, что скоро начнут помогать заключенным устраивать побеги», — признается он.

Сергей Старенький отмечает, что подобные прецеденты уже были. «В 2014-м не без участия сотрудников пенитенциарной службы сбежали из-под стражи бывший парламентарий Дмитрий Шепелев и подозреваемый в мошенничестве Сергей Авдаков», — приводит примеры он. И уточняет, что в последнее время количество побегов резко возросло, но статистику тщательно скрывают. «Раньше мы давали информацию и о побегах, и том, кого разыскали и вернули обратно. Теперь этого нет. Никто никого не ищет», — констатирует бывший глава пенитенциарной службы.