Париж считает, что для добровольного отказа нужно «изменить устав», поскольку «вето – это не право или привилегия, а ответственность».
В Совет безопасности ООН входит 15 стран, но правом вето обладают только пять постоянных членов: Великобритания, Китай, Россия, США и Франция. Каждая из них может отвергать любой проект резолюции ООН. По многим вопросам дипломаты успешно договариваются, но существует несколько спорных тем. Например, Россия и Китай призывают крайне осторожно вводить санкции в отношении КНДР. Поэтому любая принятая резолюция с осуждением северокорейского режима трактуется приверженцами жесткой линии в отношении Пхеньяна, прежде всего США и их сторонниками как большая победа.
С трудом находятся точки соприкосновения по ситуации в Сирии. Весной Россия заблокировала резолюцию по расследованию химической атаки в Хан-Шейхуне. Ответственность за трагедию заведомо возлагалась на Дамаск. Россия же настаивала на проведении международного расследования инцидента. Зимой прошлого года США, Великобритания и Франция заблокировали проект российской резолюции с призывом прекратить обстрелы Сирии с территорий других стран.
Инициативу ограничить использовать право вето Франция озвучивала неоднократно. Еще в 2015 году в Париже указывали на то, что в связи с увеличением в мире количества военных конфликтов такое право не может быть безоговорочной привилегией.
Россия выступает против ограничений права вето, поскольку оно подталкивает Совбез искать консенсус. Москва полагает, что идеи об ограничении или отмене в некоторых случаях права вето в СБ ООН не имеют серьезной перспективы. Однако в МИДе говорили о возможности поддержать реформу СБ ООН в варианте, одобренном более чем двумя третями стран. Согласно уставу ООН и правилам процедуры голосования, для прохождения той или иной резолюции требуется две трети голосов в ее пользу. Позицию Франции поддерживает Великобритания. США и Китай выступают против любого изменения права вето. Пекин, в частности, называл предложения по реформе СБ ООН «незрелыми».
Вопрос о реформе Совбеза ООН активно обсуждается с начала нулевых. Больше десяти лет шли неформальные консультации, а затем начались межправительственные переговоры по этой теме. В последнее время некоторые страны все чаще выступают с предложениями лишить державы возможности применять вето. К этому призывали Украина, Казахстан, Латвия, Молдавия, Италия, Саудовская Аравия, международные правозащитные организации, некоторые известные политики, такие как, например, американский сенатор Джон Маккейн.
В начале года украинский министр иностранных дел Павел Климкин призывал лишить Россию права вето при рассмотрении в СБ ООН резолюций по ситуации на Украине. На что официальный представитель МИД России Мария Захарова предложила Климкину «навести порядок у себя дома», «а потом уже браться за улучшение работы международных механизмов».
Доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш напомнил, что Франция не вносила решающий вклад в формирование послевоенного устройства мира и подобные инициативы похожи на провокацию.
«Совбез не является инструментом принятия решений. Это инструмент взаимного контроля и взаимного сдерживания. В этом плане он абсолютно выполняет свою функцию.
А менять конструкцию, превращать Совбез ООН в орган, который принимает решения, – это обычно приводит к очень плохим последствиям. Мы поигрались в это вскоре после 91-го года и к 98-му подошли к полному коллапсу международных отношений»,
- сказал Коктыш.
Эксперт подчеркнул, что если Совбез начнет принимать необязательные к исполнению решения, а не блокировать их, то это станет катастрофой. «Совбез реализует себя через право вето, когда позволяет блокировать движения, которые иначе оказались бы провальными», - уверен он.
Для оспаривания вето России нужно обладать сравнимым ядерным и военным потенциалом, либо экономическим потенциалом, как Китай и «по обоим критериям Франция, как ни крути, не дотягивает».
Коктыш увидел в инициативе Парижа пиар президента Франции Эммануэля Макрона, «которому нужно обеспечить себе какую-то известность». Рейтинг Макрона беспрецедентно рухнул почти на 30 процентов за первые четыре месяца работы на посту президента.
«У него рекордный провал рейтинга. Не вижу за этим ничего кроме личной судьбы Макрона. Вижу понятную пиар-стратегию и очень мало осмысленности... Можно понять обиду Макрона, его желание собственного пиара, но оно не имеет никакого отношения в политической реальности», - уверен политолог, добавляя, что предложения о реформе СБ ООН будут заблокированы при попытке внести их на рассмотрение.