«Атлантический совет» с момента своего создания называет себя «беспартийной» организацией, членами которой могут быть представители «умеренных» во внешней политике как от республиканцев, так и от демократов. Примечательно, что в 2009 году Джеймс Джонс покинул пост председателя совета директоров «Atlantic Council» и стал советником по национальной безопасности президента Барака Обамы. Ему на смену в «Совет» пришёл сенатор Чак Хейгел, который позже станет министром обороны США.

Некоторые другие члены организации также перешли на госслужбу: Сьюзан Райс стала представителем Соединённых Штатов в ООН, Ричард Холбрук – специальным представителем в Афганистане и Пакистане, а Анн-Мари Слотер – директором политического планирования в Госдепартаменте. Иными словами, «Атлантический совет» является влиятельным «мозговым центром», представители которого заняли влиятельные посты в системе власти более чем умеренного Барака Обамы.

«Институт мировой экономики и международных отношений имени Евгения Примакова» также является одной из старейших и наиболее авторитетных исследовательских структур Российской академии наук. Его политическую ориентацию характеризует в частности имя Евгения Примаков, у которого в своё время сложились конструктивные отношения с патриархом американской дипломатии Генри Киссинджером, сегодня ратующим за прагматические, а не конфликтные отношения с Россией. Стоит вспомнить и Алексея Арбатова, который к слову является одним из авторов вышеупомянутого доклада с российской стороны. Он состоит в научном совете при МИД РФ, но что важнее – является членом учёных советов Института США и Канады РАН (кстати, был вычленен из ИМЭМО РАН), который традиционно смотрит на Америку более позитивно, и Института Европы РАН, который был создан во времена столь любимого на Западе Михаила Горбачёва, а также плотно сотрудничает с партией «Яблоко».

Таким образом, есть основания достаточно смело утверждать, что подготовившие доклад институции находятся как бы «на обочине» ныне доминирующих агрессивных внешнеполитических традиций своих стран, и от них можно было ожидать каких-то новаторских, примиряющих, объединительных предложений, суть которых – союзником можешь ты не быть, но партнёром быть обязан. Переходя непосредственно к тексту публикации, можно отметить, что авторы фактически рассматривают два основных варианта развития глобальной системы межгосударственных отношений и два маловероятных.

Прежде всего российские и американские эксперты обобщили текущую ситуацию на международной арене. По их словам, миром сегодня правят силы фрагментации и разобщения, усиливающиеся как внутри стран, так и за их пределами. Что особенно важно, экономические интересы и сотрудничество в области международной безопасности оказались не столь важными, как геополитические и идеологические разногласия и амбиции. Соответственно, мир, если использовать терминологию украинского политического мультсериала «Сказочная Русь», находится «на пороге грандиозного шухера», крупные очаги которого расположены на Ближнем и Среднем Востоке, на постсоветском пространстве (прежде всего – на Украине) и в Восточной Азии, и который ставит под угрозу мировую экономическую систему.

Главные действующие лица, от которых ни много ни мало зависит судьба мира – США, Европа, Россия и Китай (также упоминаются Япония и Индия, однако японцы ещё не скоро выйдут из «американского порта» в самостоятельное геополитическое «плавание», а индусы не склонны играть в глобальные игры – им бы в регионе с Китаем и Пакистаном разобраться). В макроэкономической плоскости отражением данной реальности являются Транстихоокеанское партнёрство, Трансатлантическое партнёрство и Евразийское экономическое пространство. И вот тут начинается самое интересное – те самые два варианта, которые не читаются напрямую, но не ускользнут от любого продвинутого пользователя международной политики.

Вариант первый – дальнейшее американское превосходство с переходом от неограниченного доминирования, которое уже невозможно и нецелесообразно, к принципу primus inter pares (первый среди равных). На практике это выглядит следующим образом: Европа и Россия абсорбируются (подчиняются) посредством вышеупомянутого Трансатлантического партнёрства, поскольку, «несмотря на политические различия, у Северной Америки, Европы и России/Евразии наибольший потенциал создать общее экономическое пространство из-за общности интересов и культурной близости». В свою очередь Китай должен быть «интегрирован» через Транстихоокеанское партнёрство, и «хотя этот вариант грозит Китаю диктатом американских правил, он более вероятен из-за растущей глобальной политической и экономической вовлечённости Китая». Ну а со вселенским бардаком на Ближнем и Среднем Востоке вся эта честнАя компания разберётся общими усилиями под доблестным предводительством вашингтонского белоголового орлана.

Назвать это всё можно выдачей желаемого за действительное (при этом выше представленный стратегический подход в Америке является лишь одним из нескольких, наряду с концепцией неограниченного доминирования через конфронтацию посредством создания точек управляемого хаоса; идеей традиционного – не вовлечённого, а жёсткого – раздела сфер влияния по примеру Холодной войны и недавно проявившимся трамповским изоляционизмом).

 

Но авторы доклада, будучи людьми просвещёнными и здравомыслящими, понимают, что как Москва, так и Пекин могут не согласиться на роль второго номера в американском мире.

Примечательно, что Владимир Путин на протяжении достаточно долгого времени пытался уговорить Запад создать единую систему глобального управления на основе разделения сфер влияния на равноправной основе (может и сейчас согласился бы). Но эту надежду разом перечёркивает вышеупомянутый принцип primus inter pares (хотя некоторые российские либералы были бы рады уже тому, что их просто приняли в трансатлантический клуб, а то, что на вассальной основе – не важно).

Поэтому сам собой вырисовывается второй вариант, который предполагает новую Холодную войну между США и Европой с одной стороны и Россией и Китаем – с другой. Тут сразу возникает вопрос: «А можно ли говорить о реальном единстве этих блоков, когда, например, ЕС тяготеет к сотрудничеству с Москвой, у Пекина очень тесные экономические связи с Америкой, а цивилизационная близость России и Китая вызывает серьёзные сомнения?» Но, как было сказано выше, геополитические интересы преобладают над экономическими.

 

Да и о прямом столкновении никто не говорит – скорее о гибридной прямой и косвенной (на территории приграничных государств) войне. Наконец, стратегическое партнёрство России и Китая в политической, энергетической и военной сфере принимает всё более очевидные формы (ходят слухи, что на китайских конференциях уже обсуждают возможность военно-политического союза с Москвой, что для стратегический традиции китайцев немыслимо). При этом центром «евразийского сопротивления», с точки зрения авторов доклада, станет ШОС (не считая, конечно, БРИКС, Евразийского экономического союза, китайского проекта «нового Шёлкового пути» и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и т.д.).

На сегодняшний день второй вариант, по мнению автора статьи, выглядит более вероятным, а значит, как пишут «умеренные» американские и российские эксперты, «вероятность слома международного либерального порядка высока как никогда, (…) но в мире нет гегемона, как нет согласия относительно нового международного порядка». Вообщем – большая печалька. Правда это лучше чем третий – апокалиптичный – вариант распада больших государств из-за неспособности справиться с различными центробежными силами. Но намного хуже идеалистической надежды на то, что все помирятся и на базе G-20 станут заниматься решением общечеловеческих задач.

Обобщая, хочется, по возможности, успокоить не искушённого историей международных отношений читателя. Ничего особенного не происходит – когда кто-то один хочет всем управлять и утрачивает чувство реальности, что ведёт к хаосу, возникает организованная оппозиция, бросающая вызов заигравшемуся и запутавшемуся гегемону. Вначале это ведёт к обострению ситуации (Украина, Сирия, напряжённость в Южно-китайском море), поскольку вчерашнему доминанту трудно осознать, что «верхи не могут, а низы не хотят» – именно это мы сейчас и наблюдаем. Однако в конечном итоге система обычно стабилизируется – возникает две «крыши», и у каждой своя равноценная «бригада» (как во времена Холодной войны), после чего наступает период системного равновесия с эпизодичным столкновением интересов (как в Корее, Вьетнаме, Афганистане), но без угрозы разрушения системы.

Так что, как сказал Пауло Коэльо: «В конце всё обязательно должно быть хорошо, а если что-то плохо – значит, это ещё не конец».