Управление самолётом — занятие медитативное, требующее большой плавности, собранности и совершенно олимпийского спокойствия. Я неудавшийся пилот, не вполне постигший это состояние, а потому всякий раз, затаив дыхание, слушал, как у профессионалов спокойствие не уходит даже в последние секунды жизни.
«Доложите вашу проблему», — спрашивает диспетчерская вышка, и командир борта El Al 1862, который через минуту станет грудой обгорелого алюминия, тоном усталого бога докладывает: «У нас отказ третьего и четвёртого двигателей и проблемы с закрылками».
Когда слышишь этот потусторонний голос с неба, мгновенно осознаёшь ничтожность проблем, занимающих тебя в данный момент.
Это достойно восхищения. Если умирать, то только так.
Я слышал голоса пилотов ValueJet 592, разбившегося возле Майами, и JAL 123, врезавшегося в гору Осутака в Японии, и Pan Am 103, под Новый год осыпавшего рождественскими подарками из багажного отделения вперемешку с кровавыми ошмётками из пассажирского салона британский Локерби. Вы тоже можете их послушать — записи этих печально известных аварий выложены в открытый доступ. Но я никогда не слышал чёрного ящика малайзийского Boeing МН17, сбитого над Донбассом. И я не читал его расшифровок. Готов поспорить — вы тоже не читали и не слышали.
Расшифровку самописца Ту-154, в котором погиб президент Польши Лех Качиньский, МАК опубликовал на следующий день после трагедии. А живое свидетельство аварии, которая стала одной из причин жёстких экономических санкций против самой большой страны мира и в которой британские таблоиды обвиняли лично Владимира Путина, отчего-то уже четыре года не спешат предъявлять людям, и никто не спрашивает почему. Именно поэтому все годы, пока длилось расследование, я был уверен в абсолютной невиновности российской стороны. Мы сделали всё, чтобы расследование прошло объективно.
Мы пустили комиссию на место аварии, мы передали Малайзии два оранжевых шара, которые называют чёрными ящиками, чтобы «остальной мир» смог разобраться, но он разбираться не захотел.
Что вместо записи переговоров пилотов и внутренних показателей систем самолёта явила нам «независимая комиссия» в качестве доказательств? Некую запись «в аккаунте Стрелкова во «ВКонтакте», хотя известно, что Стрелков (тогда — командующий армией ДНР) в то время во «ВКонтакте» не был зарегистрирован. Видео с авторегистратора, на котором видно, как якобы везут «Бук», из которого потом самолёт, предположительно, сбили. «Честное слово» украинской стороны — ну и обломки ракеты, на которых уцелели бортовые номера. Не нужно быть очень предвзятым патриотом, чтобы признать: улики представлены очень избирательно.
И вот Министерство обороны России наконец-то ответило, проанализировав эти остатки. По номерам сопел, опубликованным голландской стороной только 24 мая этого года (то есть вопросы о том, почему так долго ждали, отпадают автоматически), наши военные смогли установить, что ракета была произведена в СССР в 1986 году и передана в прикарпатскую войсковую часть Украинской ССР.
А как мы знаем, после развала СССР украинская сторона подписала документы о том, что всё без исключения вооружение остаётся у неё, в том числе ракеты, в том числе интересующая нас ракета с номером 8868720. Это означает, что если документы, представленные на брифинге, подлинные, то судьба сбившей Boeing ракеты — это отныне в любом случае ответственность Украины. И да, напомним: украинская сторона официально заявляла, что не продавала и не теряла своих ракет, так что теперь обвинить, например, бойцов ДНР в том, что они захватили их «Бук», тоже не выйдет.
Коллеги-журналисты несколько скептически отнеслись к доказательствам фальсификации видео со злосчастным «Буком», который средь бела дня на грузовике тащат в сторону Донецка. И я не разделяю их скепсиса. Есть закон линейной перспективы. Есть объект на видео (вы не поверите — тот самый «Бук»), который этот закон нарушает всякий раз, как появляется в кадре. Вывод может быть только один: объект этот был снят под иным углом, с другой точки, чем снято всё остальное видео, и вмонтирован в него позже. Ну а аргумент о том, что люди, монтировавшие видео, банально не знали, в какую сторону ездит наш ракетный комплекс, — он и вовсе бьёт наотмашь.
Зато запись радиоперехвата, где человек, опознанный как полковник ВСУ Руслан Гринчак, говорит: «Е****м, б***ь, ещё один малайзийский Boeing», на улику не тянет, даже если это действительно он и действительно так говорил.
Человек может грозиться «устроить Хиросиму» или «повторить Ледовое побоище», но вовсе не факт, что именно он был виновником этих исторических событий в первый раз.
И тем не менее из тех крупиц информации, на которые нам милостиво разрешили посмотреть, наше Минобороны составило вескую аргументацию. Украинская сторона может проигнорировать её (или, например, рассказать, что архив 223-й войсковой части год назад несчастливым образом сгорел), голландская сторона может не принять во внимание.
Да давайте честно: скорее всего, именно так они и сделают — и ничего им за это не будет. Show must go on, новые санкции на подходе, русские виноваты, потому что виноваты всегда. Но с каждым таким эпизодом в мире меняется иное — неуловимое, но не менее важное, чем победа в войне выявленных и сокрытых фактов. Это вопрос моральной правоты, чувство уверенности всех тех, кто смотрел прямую трансляцию брифинга, что правда всё-таки за нами. Её могут слышать или не слышать, но мы продемонстрировали, что всё ещё в состоянии быть её голосом.
Голос генерал-лейтенанта Паршина, монотонно зачитывавший бортовой номер: «Восемь, восемьдесят шесть, восемьдесят семь, двадцать», был на самом деле голосом пассажиров малайзийского Boeing, голосом экипажа, голосом с неба командира воздушного судна, в последние секунды перед падением отдающего команды. И вне зависимости от того, будет он принят во внимание или проигнорирован, — мы, в отличие от обвиняющей стороны, хотя бы попытались дать миру услышать его.