И это действительно кризис. Но не финансовый, а главного базового императива европейского интеграционного проекта – принципа полной добровольности. У отцов-основателей Евросоюза считалось главным, чтобы никто никого в новой системе ни к чему не принуждал.
Объединение обязательно следует производить через добровольную поэтапную передачу в Брюссель полномочий от национальных правительств просто потому, что оно все и так подобным образом складывается. Но если «хотя бы один» откажется, никакое решение принятым быть не может.
Не сказать, чтобы раньше с этим все шло гладко. Те или иные дисциплинарные конфликты случались ежегодно. Однако их удавалось разрешить без вынесения сора из избы. Хотя за кулисами руки выкручивались жестко. Местами даже жестоко. Хотя внешние приличия соблюдались. До настоящего дня, когда что-то пошло уж совсем не так.
Поляки посчитали, что голосование по окончательному утверждению европейского бюджета на 2021 – 2027 годы самый удобный момент добиться от Европарламента и Еврокомиссии официальной индульгенции на несоблюдение общеевропейской дисциплины.
Упомянутые 750 млрд евро экстренной программы - это не просто деньги. Еврокомиссия сумела увязать их учреждением
общеевропейского механизма контроля соблюдения принципов верховенства права в европейских государствах. Если по-простому, кто соблюдает брюссельские распоряжения – деньги получит, кто отказывается – «сидит голодным».
Поляки же захотели «два в одном», и деньги получить, и от верховенства внутренних польских законов над европейскими не отказаться. Брюссель давно пытается заставить Варшаву вернуть независимость институту верховного суда и принудить польское правительство исполнить ряд других «верховных указаний» из категории «кто в доме хозяин». В том смысле, чтобы польские власти безропотно исполняли европейские директивы.
Собственно, в этом и заключается стратегический план дальнейшей реорганизации старого многонационального базара в нормальное наднациональное федеральное государство.
Именно федеральное, т.е. с четким командным центром и подчиненными ему регионами. Центр даже налоги собирается взымать. Пока, правда, небольшие. На углеродные выбросы и прочую экологию. Но уже во всех странах напрямую в свою казну, чтобы снизить зависимость от добровольных пожертвований стран-участниц.
Вот поляки и устроили роскошный рокош, вспомнив давние панские традиции. Им из всех денег ЕС причитается что-то около 23 млрд.
Для страны с ВВП чуть выше 500 млрд, деньги существенные. Правда, если разделить на 7 лет, то их притягательность несколько блекнет. А вот нежелание делиться суверенитетом, наоборот, укрепляется. Во всяком случае, не за такие смешные деньги точно.
Чтобы не было скучно шатать трубу Европы в одиночнку, поляки сумели подбить на бузу венгров, не желающих исполнять евродирективу по приему у себя «ближневосточных беженцев». Опять же, «всего за пять сольдо», в смысле – за причитающиеся Венгрии 6,3 млрд евро за семь лет.
Так что основания для озабоченности у еврокомиссара по бюджету очень даже имеются. Законного юридического механизма преодоления такой проблемы в Евросоюзе нет. А стоит хотя бы раз шантажу уступить, как такие попытки в Европе станут постоянными. Особенно у поляков.
* Ро́кош (польск. rokosz, буквально — бунт, мятеж) — официальное восстание против короля, на которое имела право шляхта во имя защиты своих прав и свобод. Изначально это съезд всей польской шляхты (а не только депутатов) на сейм. Это слово пришло в польский из Венгрии, где аналогичное собрание происходило на поле Rákos. Знать Речи Посполитой, собиравшаяся на рокош, формировала шляхетскую конфедерацию, направленную против короля.