Россия свое отношение к событиям в Ереване выразила однозначно: это внутреннее дело Армении, которое, как рассчитывает Москва, будет урегулировано в мирном русле и в рамках закона. Ну а на карабахскую тему — действительно актуальную для нашей страны — происходящее, очевидно, никак не влияет.
Если в прошлом подобное хладнокровное (если не сказать равнодушное) дистанцирование России от бурных событий на постсоветском пространстве нередко воспринималось многими как лицемерие, а то и откровенная ложь в попытке сохранить хорошую мину при плохой игре, то теперь практически никто не сомневается в искренности российского руководства.
Все последние годы реальность доказывает, что кризисы и волны дестабилизации у соседей не создают для России особых поводов для беспокойства.
Буквально за день до начала армянских событий Владимир Путин встретился в Кремле со своим новым киргизским коллегой Садыром Жапаровым, который занял высший пост в стране после очередной — третьей за пятнадцать лет — революции. Впрочем, все внутриполитические пертурбации среднеазиатского государства уже вполне привычно никак не влияют на его внешнеполитический курс.
Пример Армении, где весной 2018 года победила цветная революция и пост премьер-министра занял представитель прозападных сил, ложится в ту же копилку. Хотя тогда повсеместными были трагические прогнозы о потере Россией "последнего союзника на Кавказе". Результаты прошедших почти трех лет оказались откровенно печальны для закавказской республики, но вполне неплохи для нашей страны, получившей новый форпост в регионе.
За последние десятилетия цветные революции стали важнейшим инструментом геополитической работы Запада по дестабилизации и ослаблению своих конкурентов. Правда, пик эффективности этой политической технологии остался в прошлом: она давно перестала быть не дающим осечки ноу-хау. Совсем недавно можно было наблюдать ее провалы в Гонконге и Белоруссии. Да и бесславно схлопнувшиеся протесты в России организовывались ровно по тем же лекалам.
Однако Запад использовал данную методу не только напрямую против своих геополитических противников, но и более тонко — против их союзников и партнеров. Россия служит тому, пожалуй, наиболее ярким примером, поскольку целенаправленное создание пояса русофобии и нестабильности вокруг нее никогда не скрывалось Штатами и Европой.
И им действительно в какой-то момент удалось добиться неплохих результатов на этом пути. Неслучайно упомянутая мантра про "потерю Кремлем последнего союзника" столь популярна у некоторых аналитиков уже много лет, и к кому она только не применялась.
Вот только чем дальше, тем большей головной болью это становится для самого Запада.
В теории замысел впечатляет своей безупречностью: можно безнаказанно расшатывать ситуацию в стране, где у власти находятся "пророссийские" силы, при этом любые действия или слова Москвы интерпретируются как вмешательство в дела суверенного государства и усугубляют ситуацию. Через этот сценарий — а в некоторых случаях даже неоднократно — прошла едва ли не большая часть бывших советских республик.
В основе представления, что у России нет и не может быть выхода из сплетенной паутины, лежал факт ее многообразных и прочных связей с соседями — и веры, что они, эти связи, будут существовать всегда. А раз так, значит, их можно будет до бесконечности использовать, чтобы политически и экономически сковывать Москву, шантажировать ее, качать из нее ресурсы и принуждать содержать даже самые русофобские режимы.
Однако на практике оказалось, что ничто не вечно — и в первую очередь эмоциональная привязанность России к тем, кого она привыкла считать братскими странами. А когда ушли чувства, их место заняли прагматика и принципиальное решение не кормить русофобов. С кем-то — как с Грузией или Прибалтикой — процесс шел постепенно и занял довольно много лет. С кем-то, как с Украиной, пришлось резать стремительно и по живому. Да, это было мучительно, но уже практически отболело.
Всем остальным максимально доходчиво разъяснено, что их судьба — как внутренние дела, так и отношения с Москвой — это исключительно их собственный выбор. Россия без них сможет. Смогут ли они без России — пусть решают и проверяют сами.
У этой стратегии оказался несколько неожиданный и даже ироничный эффект: самые большие победы Запада на ниве цветных революций на постсоветском пространстве превратились для него в чемодан без ручки. Страны, которые с помощью "бархатных революций" удалось поставить на последовательно антироссийские рельсы, ничуть не укрепили свои государственные системы. Наоборот, незаконные методы политической деятельности по-прежнему регулярно оказывают свое решающее влияние на ситуацию там, подпитывая их внутреннюю нестабильность.
И если России теперь, в общем-то, все равно, как часто через беспорядки меняются власти в той же Киргизии, то Запад вынужден так или иначе вмешиваться в урегулирование очередного кризиса в странах, которые он сам сделал своими "витринами", будь то Украина или Грузия. Например, Германия в этом году впервые открывает свой рынок сезонных сельскохозяйственных работ для граждан Грузии, переживающей тяжелейший экономический кризис, — русофобия и коронавирус сделали свое черное дело.
То есть, попытавшись навсегда связать Россию обязанностью содержать недружественных соседей, Запад в итоге оказался сам перед необходимостью тратить на них свои собственные ресурсы.