При этом турецкая сторона отказывается называть даже примерные сроки завершения операции. Первоначально турецкие источники говорили о том, что целью является обеспечение взятия города Джараблус силами «Свободной сирийской армии». Однако затем министр обороны Турции Фикри Ышык дал понять, что речь идёт о решении задачи, требующей значительно большего времени.
По его словам, «недостаточно» просто зачистить территорию, контролируемую боевиками «Исламского государства» (ИГ): необходимо добиться, чтобы эта территория не перешла под контроль курдской партии «Демократический союз» (ПДС) и её отрядов народной самообороны. «Самая большая мечта ПДС - объединить западный и восточные районы. Мы не должны этому дать случиться», - заявил Фикри Ышык турецкому телеканалу NTV.
Это создаёт предлог для долговременного присутствия турецких сил на сирийской территории – тем более что курды не намерены выполнять требование Анкары. Курдские силы на западе Евфрата находятся в своей стране и не уйдут оттуда лишь потому, что так хочет Турция, подчеркнул представитель отрядов народной самообороны Редур Кселил.
Возникает вопрос: как далеко может пойти Турция в эскалации боевых действий против курдов и какова будет реакция США, ранее называвших курдскую ПДС своим ключевым союзником в борьбе с ИГ?
Вашингтон, похоже, не ожидал столь стремительного развития событий. Турецкое издание Habertürk ссылается на доклад, подготовленный аналитиками Stratfor ещё в октябре 2015 года. «В ближайшие месяцы США сосредоточатся на районах к востоку и западу от реки Евфрат, - говорилось в докладе. На востоке США будут наращивать поддержку курдских сил и их союзников для проведения операции против ИГИЛ в Ракке.
Американская поддержка курдов не понравится турецким лидерам, но США одновременно будут наращивать помощь повстанцам, контролируемым турками к западу от Евфрата. Здесь США и Турция будут работать вместе, чтобы создать очищенную от ИГИЛ зону. Однако американцы не закрывают глаза на вероятность того, что ярлык «безопасная зона» может сделать эту операцию частью новых, более амбициозных планов Турции».
Как видим, в докладе Stratfor нет ни слова о возможном танковом вторжении Турции, но зато присутствует показательная оговорка насчёт «безопасной зоны» и её сомнительного характера с точки зрения интересов США. Можно предположить, что затягивание военного присутствия Турции в Сирии будет вызывать растущее раздражение американцев.
Разумеется, в Анкаре отдают себе отчёт в опасности усугубления разногласий с Вашингтоном в результате собственных односторонних действий. А потому в ход пущена сомнительная версия, согласно которой подготовка операции «Щит Евфрата» началась ещё в июне 2015 года, но её проведению якобы помешали военные, позднее принявшие участие в попытке переворота. Согласно этой версии, «некоторые командиры в турецкой армии упорно трудились над тем, чтобы сорвать план Турции по наступлению на ИГИЛ. Они вновь и вновь придумывали отговорки вроде недостатка военных мощностей, не позволявшие осуществить план правительства».
Такая версия, однако, весьма сомнительна и выглядит попыткой задним числом успокоить американских союзников, представив нынешнюю операцию как давно запланированную. Кроме того, связывать все внутренние и внешние проблемы Турции (в том числе и сбитый российский военный самолет) с заговорщиками стало одним из излюбленных приёмов Эрдогана. Должна существовать более веская причина, толкнувшая Анкару на прямое вооруженное вмешательство в сирийский конфликт именно сейчас.
И такая причина имеется. По данным турецких СМИ, она связана с укреплением военно-политического взаимодействия России и Ирана, а непосредственный импульс дала Анкаре операция 16 августа, проведенная в Сирии российскими дальними бомбардировщиками Ту-22М3 и бомбардировщиками-истребителями Ту-22М3 и Су-24, использовавшими иранскую авиабазу "Хамадан".
Перспектива углубления российско-иранского военного взаимодействия, способного сыграть решающую роль в событиях в Сирии, побудила президента Эрдогана активно вмешаться в сирийский конфликт даже ценой обострения отношений с Вашингтоном. Тем же была обусловлена попытка Анкары сблизить свои позиции по Сирии с Москвой и Тегераном (26 августа Эрдоган лично позвонил Путину).
Операция в Джараблусе «пришлась на тот момент, когда наша сирийская политика менялась; в Сирии обнаружилось одно из последствий сближения с Россией», пишет турецкое издание Hürriyet и делает вывод: Турция вошла в «блок, образованный Россией, Ираном и Сирией и отстаивающий территориальную целостность Сирии».
Наконец, у турецкой военной операции в северной Сирии имеется ещё один аспект – энергетический. В Турции отмечают понижение энергетического статуса страны и связывают это с её слабыми позициями в сирийском урегулировании. «В том, что в неявно набирающих силу энергетических играх позиции Турции на Кавказе, Балканах и Каспии ослабевают, присутствует влияние споров вокруг Сирии», - пишет издание Habertürk.
В качестве примера приводится решение о маршруте Трансадриатического газопровода (TAP), который будет проложен в Италию, а не в Боснию и Герцеговину (на чём настаивала Турция). «Направление TAP определили британцы, BP, Россия, Италия и Азербайджан. Влияния Турции здесь не было», - констатирует Habertürk. И это так.
Если это всё так, то от турецкого руководства можно вскоре ожидать новых шагов, так или иначе связанных с Сирией – от попыток «переформатировать» карту сирийского урегулирования и произвести раздел сфер влияния в этой стране до выдвижения энергетических проектов и попыток шантажировать Европейский союз мигрантами. Некоторые из таких шагов могут в той или иной мере совпасть с интересами России, но, скорее всего, это совпадение будет носить временный характер.