Последний раунд российско-американских переговоров по ситуации в Сирии продолжался 14 часов. Сколько раз до этого встречались глава российского МИД Сергей Лавров и госсекретарь США Джон Керри, сколько раз беседовали (очно и по телефону) президенты Владимир Путин и Барак Обама — трудно сосчитать.

 

Уже сам факт длительности переговоров свидетельствует о том, что позиции сторон расходились слишком сильно, и компромисс было найти трудно. Более того, мы не ошибёмся, если охарактеризуем данную договорённость как временную и даже как кратковременную.

 

Теоретически можно, конечно, рассчитывать, что американцы, в соответствии со взятыми на себя обязательствами, отделят "умеренных" террористов от неумеренных. Затем вместе с Россией разбомбят халифатчиков. После чего "умеренные" террористы, курды и сирийские власти договорятся о каком-то формате мирного урегулирования, перепишут конституцию, проведут выборы, восстановят разрушенное и будут жить-поживать, добра наживать.

 

Однако надежды эти несбыточны.

Начнём с очевидного. Курды желают создать собственное государство. Автономия рассматривается ими как первый шаг на пути к независимости. Кстати, курдская автономия в Ираке на деле центральной власти не подконтрольна. Можно не сомневаться, что сирийские курды, имеющие собственные вооружённые силы и создавшие на подконтрольных территориях административную вертикаль, контролировались бы официальным Дамаском ещё слабее, чем иракские курды — официальным Багдадом.

 

Именно поэтому президент Сирии Башар Асад слышать не желает ни о какой автономии, видя свою задачу в восстановлении довоенных границ и законов Сирии.

Таким образом, даже если предположить, что неумеренных террористов разбомбили, а с "умеренными" договорились, курдская проблема никуда не денется. Но, пока остаётся курдская проблема, останутся и "умеренные" террористы, которых Турция использует для борьбы с курдами.

Надо понимать, что на севере Сирии арабские селения настолько перемешаны с курдскими и туркоманскими, что провести границу между различными этническими общинами не представляется возможным. Причём курды, занимая территории, также не брезгуют этническими чистками, а по уровню цивилизованности они не слишком отличаются от арабов или туркоманов из соседних селений.
По сути дела туркоманские и арабские "умеренные террористы" не столько сражаются с Асадом (этим занимаются в основном неумеренные), сколько защищают свои дома от курдов и запрещённых в России ИГИЛовцев.

 

Таким образом, курдский фактор автоматически обеспечивает наличие вооружённой оппозиции (хоть какой бы "умеренной" она ни была). В свою очередь, самая что ни на есть "умеренная" оппозиция в условиях продолжающейся гражданской войны легко радикализируется.
 
За последние годы мы неоднократно становились свидетелями вливания прямиком в ИГ самых "рукопожатных" оппозиционных отрядов, настолько "умеренных", что американцы их даже напрямую, не скрываясь, финансировали, обучали и вооружали. Да и в последнем штурме Алеппо "умеренные" активно участвовали вместе с неумеренными.

 

Сирийская гражданская война ничем не отличается от любой другой. Соглашения и амнистии в таком конфликте возможны лишь по результатам несомненной военной победы одной из сторон. Мятежники никогда не складывают оружие добровольно.

Теперь уже неважно, махнут ли катарцы рукой на несостоявшийся газопровод к портам Средиземного моря, умерят ли свои амбиции саудовцы, прекратит ли оказывать помощь "умеренным" террористам Иордания. Прекращение внешней поддержки ослабит мятежников и позволит властям быстрее сломить их сопротивление. Но не избавит Асада от необходимости одержать военную победу.
 
Кстати, и турецкие войска не прекратят походы на сирийскую территорию до тех пор, пока Дамаск не сможет установить жёсткий военный контроль над курдскими территориями. Совершает же Анкара периодические набеги на курдскую партизанщину на севере Ирака.

То есть иностранное вмешательство тоже никуда не денется. Я уж молчу о том, что бомбить ИГ (хоть совместно с американцами, хоть по отдельности) придётся ещё долго. И в этом случае также войскам Асада необходимо одержать чисто военную победу. ВКС России оказывают официальному Дамаску существенную помощь, но они не могут выиграть гражданскую войну вместо сирийцев.

Ну и наконец, последнее, но важнейшее — неустранимое противоречие между интересами России и США на Ближнем Востоке.

Москва заинтересована в базах (ВМФ И ВКС) на территории Сирии, в блокировании строительства катарского газопровода, в воссоздании Средиземноморской эскадры и в обеспечении своего военного и политического контроля над южной веткой Нового Великого шёлкового пути, связывающего Китай с Европой (остальные его ответвления и так контролируются Россией).
 
США желают единолично контролировать районы добычи и пути доставки потребителю ближневосточных энергоносителей. Они также жизненно заинтересованы в разрыве трансевразийских торговых путей, связывающих Китай с Европой.

 

Вытеснение России с Ближнего Востока является для них не вопросом престижа, но проблемой выживания США в нынешнем виде, сохранения их претензий на мировую гегемонию. Сохранение у власти в Сирии ориентированного на Россию Асада ставит крест на всей ближневосточной политике США. Вашингтон смирится с таким исходом только в одном случае — если он будет принуждён к капитуляции.

Данное американо-российское противоречие носит системный характер. Оно неустранимо. Вернее, устраняется оно только в случае полного разгрома одной из сошедшихся в глобальной схватке держав.

США в последние годы потерпели ряд чувствительных поражений в ими же развязанной гибридной войне, но сдаться пока не готовы. Администрация уходящего Обамы просто нуждается в паузе для передачи дел следующему президенту. Независимо от того, кто именно займёт Белый Дом, новый президент будет вынужден в первую очередь заняться выработкой ближневосточной стратегии. Причём как бы она ни оформлялась внешне, целью её будет вытеснение России из региона.

Максимум, что сможет выжать Москва из подписанного Лавровым и Керри перемирия — улучшить позиции сирийских правительственных сил, а также попытаться развязать себе руки в других точках глобального противостояния с Вашингтоном до следующего этапа обострения сирийского кризиса.

А обострение обязательно будет. Хорошо, если уже в следующем году, а не ещё в этом.