Об этом и о том, куда пропала Сирийская свободная армия, за что Турции может быть объявлена война и почему США не решатся атаковать сирийские военные объекты, рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости в Дамаске Рафаэлю Даминову министр по делам национального примирения Сирии Али Хайдар.
— Сейчас мы можем говорить о более десяти тысячах человек, с кем с начала кризиса были проведены примирительные процедуры и они вернулись в лоно родины. Часть из них, кстати, вступила в ряды сирийской армии.
— Как удалось повлиять на то, чтобы они изменили свои взгляды, оставили оружие?
— На самом деле часть из них еще в самом начале конфликта была введена в заблуждение из-за того, что они проживали в районах, где присутствовали вооруженные люди. По сути, они не были до конца убеждены в правоте этих действий. Эти местные боевики довольно быстро складывают оружие и возвращаются к мирной жизни. Опасность представляют боевики, зараженные джихадистскими и такфиристскими идеями, иностранные террористы и те, кто получает за войну большие суммы.
Нужно было убедить часть этих вооруженных людей в том, что они не победят, что у них на фоне побед армии нет никаких перспектив, но есть возможности для примирения. Поэтому многие и воспользовались амнистией.
После амнистии и возвращения в обычную жизнь, после того, как они увидели, как с ними обращается государство, их настрой поменялся. Государство не мстило им, вернуло их в обычную жизнь, уладило их проблемы. Часть из них неплохо обустроилась во временных центрах для перемещенных лиц, другая часть уже вернулась в свои дома.
— Сколько человек числятся похищенными и находятся в руках вооруженных лиц?
— Свыше пятнадцати тысяч похищенных и пропавших. Большое количество людей находится в руках у группировки "Джейш аль-Ислам" в качестве заложников.
— Россия год присутствует в Сирии. На российской авиабазе в Хмеймим работает центр примирения. Это выглядит даже удивительно, что иностранцы помогают сирийцам примириться друг с другом. Как вы оцениваете деятельность российских переговорщиков?
— Конечно, россияне — иностранцы, но это наши друзья и отличаются от иностранцев-врагов. Они в первую очередь друзья сирийского народа.
Во-вторых, год — только непосредственного присутствия в Сирии, однако исторические связи насчитывают долгие годы, десятки лет. Российское государство помогало Сирии на протяжении всего кризиса и до него. Что касается темы примирения, то могу сказать, что у российской стороны в этом деле есть большой чеченский опыт. Он положительный, там были результаты. Поэтому россияне начали помогать и поддержали проект по примирению в Сирии.
Кстати, зачастую у российских специалистов возможности общаться с боевиками больше, чем у нас, потому как некоторые из них соглашались взаимодействовать лишь с русскими, отказываясь от переговоров с нами. Это было хорошо.
Российская сторона смогла обеспечить доставку большого количества гуманитарной помощи, которая способствовала делу примирения. У россиян отлично работает информационная машина, которая помогла в распространении самой культуры примирения.
— Насколько, на ваш взгляд, реально предложение спецпосланника ООН де Мистуры по выходу боевиков "Джебхат ан-Нусры" (террористическая группировка, запрещена в РФ) из Алеппо в Идлиб. По вашему мнению, это может состояться?
— Этого в принципе не произойдет. Во-вторых, де Мистура на самом деле несерьезен по отношению к этому предложению, потому что он хоть и выдвинул, но не стал защищать его в Совете Безопасности ООН. Если бы он захотел отстоять его, то поддержал бы проект российской резолюции. Ему нужно было выступить против французско-испанского проекта резолюции, вынесенного на голосование.
"Джебхат ан-Нусра" — основная сила боевиков в Алеппо, хотя некоторые утверждают, что ее там нет. И, конечно, она не выйдет из Алеппо, понимая, какие им это сулит потери. Покинуть город боевиков могут заставить лишь бои, в результате которых они окажутся в критическом положении.
Позиция господина де Мистуры по отношению к сирийскому кризису не нейтральна в своей основе. Он своими заявлениями, действиями, отношением склоняется, по моему мнению, к западному — американскому, британскому, французскому — лагерю.
— Можно ли разрешить кризис в восточном Алеппо мирным путем, путем мирного урегулирования?
— Мы не против того, чтобы пробовать, чем мы постоянно и занимаемся. Мы призываем, действуем на месте: открываем пропускные пункты, оказываем логистическую помощь при выходе гражданским лицам, обеспечиваем им защиту. Боевикам предоставляются гарантии, чтобы они могли покинуть город и направиться в другие районы. То есть мы, сирийское государство, открыли все двери.
Однако до сих пор данные свидетельствуют, что боевики отвергают эти предложения. Покровительствующие, поддерживающие и финансирующие их страны указывают им о неприятии урегулирования в старом Алеппо.
— На ваш взгляд, можно ли разделить "ан-Нусру" и Свободную сирийскую армию (ССА)?
— Вначале они пытались разделиться, провести разграничение между ССА и "ан-Нусрой". Не потому, что кто-то из них лучше или хуже, а чтобы распределить роли в военных операциях и дальнейшей деятельности. Однако затем, в течение последних двух лет, между ними и другими группировками произошло слияние. Сейчас крупнейшие группировки ССА примкнули либо к ДАИШ (арабское название ИГ — ред.), либо к "ан-Нусре", еще одна часть — к "Джейш аль-Ислам" и остальным джихадистким и такфиристским организациям. Поэтому никакой цельной организации ССА со своим собственным проектом, независимостью принятия решений и своей политикой не осталось. Доказательством этому стали деяния некоторых отрядов ССА, еще более зверские, чем варварства "Джебхат ан-Нусры" и ДАИШ.
— Вы имеет в виду случай в Алеппо, когда террористы ССА обезглавили ребенка?
— Да, и в Алеппо, и в пригородах Дамаска были зафиксированы многочисленные случаи жестокости.
— Потепление отношений между Москвой и Анкарой как-то повлияло на политику турецких властей в отношении Сирии? Или они продолжают в тех же объемах поддерживать боевиков?
— Мы пока для себя не увидели положительных результатов этого урегулирования (отношений между РФ и Турцией — ред.). Ни в политической сфере, потому что Турция не поменяла своего политического курса, ни на земле, потому что турецкая поддержка (боевиков) продолжается. Более того, после того как это урегулирование произошло, турки вошли на сирийскую землю и оккупировали часть сирийских земель. Таким образом, мы пока не увидели, что это урегулирование как-то положительно может отразиться на сирийском кризисе.
— Боевики все чаще заявляют, что они вот-вот получат ПЗРК. Это уже произошло?
— Пока нет свидетельств о наличии у них современных ПЗРК. У них могут быть некоторые старые переносные системы, которые они уже использовали, сбив несколько самолетов.
— Российско-американский проект по урегулированию сирийского кризиса провалился. Из США поступают намеки о возможных ударах по Сирии. На ваш взгляд, американцы действительно могут это сделать?
— Во-первых, причиной провала совместного российско-американского плана по установлению мира и безопасности в Сирии стала неспособность США исполнять его. Они приняли на себя обязательства, которые не могли выполнить. Будь то разграничение между умеренной оппозицией, как ее называют на Западе, а в действительности же она не существует, и "Джебхат ан-Нусрой", или создание четких инструментов по координации между РФ и США на всей территории Сирии, или обеспечение необходимых условий для запуска политического процесса, учитывающего прошлые договоренности.
Причина того, что американцы неспособны быть верными своим обязательствам, проста. Америка в основе своей государство-агрессор, поэтому и не хочет быть стороной урегулирования конфликта. Во-вторых, сейчас в США предвыборный период. В это время, в особенности в последние два месяца, американская администрация не может принимать каких-либо определяющих, важных в стратегическом плане решений. Поэтому я могу сказать, что все это (угрозы о применении военной силы) сделано лишь для шумихи в СМИ. В реальности я совсем не вижу возможности для США совершить какую-либо военную операцию против Сирии сейчас и даже сразу после выборов.
У нас сейчас есть время — как минимум два месяца мы ограждены от какой-либо большой американской угрозы. Нужно учитывать и то, что российская сторона в этом вопросе была предельно ясна. Президент Путин был очень четок с самого начала в своих словах и действиях, когда речь зашла о С-300 и С-400 и российских военно-морских кораблях, ставших сейчас одной из ударных сил в регионе, защищающих этот регион. Разговор сейчас идет о том, что российская армия уже дислоцирована и любая агрессия будет считаться угрозой для самой России, а затем Сирии.
— То есть вы не считаете, что американцы будут атаковать Сирию при наличии С-300 и С-400?