Чего удалось добиться? Возможно, за два месяца еще что-то изменится, но пока результатов нет. С точки зрения продвижения молдо-приднестровских переговоров немецкое председательство в ОБСЕ сегодня выглядит таким же проходным, каким перед этим было председательство Швейцарии и Сербии. Хотя германская сторона, на первый взгляд, вроде бы и прилагала усилия, чтобы сдвинуть процесс с мертвой точки.
На одной из встреч с руководителями приднестровских предприятий в начале октября президент ПМР Евгений Шевчук отметил, что в нынешнем году переговорный формат «5+2»по молдо-приднестровскому урегулированию стагнирует. О том же сказал в своем недавнем интервью российскому «Коммерсанту» и министр иностранных дел Приднестровья Виталий Игнатьев. По его словам, «в переговорах не просто нет результатов, а они испытывают состояние стагнации с регрессивной динамикой». То есть пока не выполняется даже программа-минимум, упоминавшаяся выше.
В начале лета в Берлине был подписан протокол, в соответствии с которым Кишинев и Тирасполь условились в течение месяца решить отдельные проблемы, касающиеся повседневной жизни людей. Среди них – апостилирование в РМ приднестровских дипломов о высшем образовании, а также согласование номерных знаков для приднестровского легкового автотранспорта, чтобы он мог пересекать границы. Но ничего сделано не было, хотя вопросы имеют не политическое, а исключительно гуманитарное, социальное значение.
«Мне кажется, молдавская сторона изначально не планировала договариваться. Вообще берлинский протокол – это лакмусовая бумажка общего состояния переговорного процесса и отношения к нему. Не решая эти проблемы, нам будет крайне сложно двигаться к более сложным комплексным вопросам», – считает глава МИД ПМР.
Есть сферы, где положение дел даже ухудшилось. Это, прежде всего, железнодорожное сообщение. В середине лета Молдова и Украина ввели новые санкции против Приднестровья, остановив несколько десятков вагонов с ГСМ, направлявшихся в ПМР. Тирасполь тогда предложил созвать заседание формата «5+2», но переговорщики не собрались до сих пор.
При этом Молдова, как объявил недавно вице-премьер по реинтеграции РМ Георгий Бэлан, планирует в начале 2017 года представить какую-то новую концепцию урегулирования, где для Приднестровья будет определен статус в составе РМ. Это – несмотря на то, что уже есть лежащий мертвым грузом молдавский закон 2005 года об автономии для ПМР. В условиях, когда не решены достаточно простые, не требующие, в общем-то, больших усилий проблемы, нетрудно предположить, что таким же «мертвым грузом» станет и будущая концепция.
По мнению Виталия Игнатьева, нет альтернативы логике «малых шагов», когда «мы постепенно наращиваем потенциал позитивных решений, создаем атмосферу доверия и двигаемся вперед от простого к сложному… Если вдруг появится некий «закон 2005 года-2», то это будет контрольный выстрел в тактику малых шагов. Это будет попытка опять застопорить переговорный процесс, причем на долгий период времени», – убежден министр иностранных дел ПМР.
Если посмотреть в целом на фон молдо-приднестровского урегулирования, то мы увидим, что Кишинев в этом году действительно сделал все, чтобы ничего не урегулировать. И чтобы ни у Германии, ни у ОБСЕ, ни у других посредников ничего не вышло. И надо сказать, Кишиневу это удалось или пока удается.
И это удивительно, учитывая, что у европейцев на самом деле есть много способов повлиять на Кишинев. В других случаях они эти способы используют – явно или неявно. В том же, что касается молдо-приднестровского урегулирования, подобной настойчивости нет. Не будем задавать вопрос, почему, только повторим – это удивляет. Если Берлин не смог, условно говоря, «сладить» с Кишиневом, то стоит ли ожидать эффективного посредничества, например, от Австрии, которая будет председательствовать в ОБСЕ в 2017 году? В Вене, кстати, тоже уже заявили, что урегулирование постсоветских конфликтов станет для австрийского председательства одним из приоритетов.
Любопытен тот прием, к которому прибегли в Кишиневе, когда увидели, что Германия, хоть и не очень решительно, но хочет все-таки что-то извлечь из своего председательства, а другие посредники готовы ее в этом намерении поддержать. В августе, через месяц после Баварской конференции участников формата «5+2», собрались представители молдавского «гражданского общества» (то есть нескольких неправительственных организаций, среди которых была и Ассоциация внешней политики Молдовы) и приняли заявление «О красных линиях в приднестровском урегулировании». Там они обвинили ОБСЕ и ЕС в том, что они идут навстречу требованиям «сепаратистской администрации Тирасполя» и тем самым потворствуют «российской ревизионистской политике». А молдавских переговорщиков призвали стоять насмерть и не соглашаться ни на какие уступки «сепаратистам».
Для молдавских властей, это, очевидно, стало одним из удобных поводов уйти от выполнения берлинского протокола. Под предлогом, что «общество» – против, хотя представлено оно в данном случае всего лишь несколькими НПО.
Когда-то мы уже наблюдали нечто подобное – в 2003 году, когда протесты местных националистов склонили тогдашнего президента РМ Владимира Воронина к быстрому отказу от подписания меморандума Козака. История была другая, но технология – та же. И думается, любые предложения по Приднестровью, которые способны привести к чему-то реальному и позитивному, и дальше будут жестко блокироваться при помощи вот таких представителей молдавского «гражданского общества».
Отметим, что плохой фон в молдо-приднестровском урегулировании всегда сказывается и на миротворческой операции в регионе. Последний пример: буквально на днях Кишинев попытался выразить протест в связи с ежегодной плановой ротацией российских миротворческих батальонов в Приднестровье. Посла России в Молдове Фарита Мухаметшина даже вызвали по этому поводу в молдавское Министерство иностранных дел и европейской интеграции.
В заключение – несколько слов о том, как могут повлиять на урегулирование выборы президента в Молдове. Факт этих выборов уже сам по себе подпортил картину германского председательства в ОБСЕ во второй половине года. Давно замечено – переговорная активность Молдовы во время выборов снижается.
Не секрет, что после того, как с гонки снялись лидер платформы «Достоинство и правда» Андрей Нэстасе и кандидат от Демократической партии Мариан Лупу, остались всего два реальных претендента на президентский пост – председатель Партии социалистов Игорь Додон и лидер правой партии «Действие и солидарность» Майя Санду. Позиция Санду по Приднестровью, в общем-то, мало чем отличается от того, что декларирует и делает нынешнее молдавское правительство. А значит, новых импульсов в урегулировании в случае ее победы точно не будет.
Пророссийский же кандидат Игорь Додон выступает за федерализацию Молдовы, и на этой основе в отношениях Кишинева и Тирасполя может подуть какой-то свежий ветер. Хотя и в том, что предлагает И. Додон, есть много спорных для ПМР моментов. Кроме того, сама идея федерализации наверняка вызовет очень активные и шумные протесты молдавских правых, того самого «гражданского общества», и лидеру социалистов в этом случае не дадут даже подступиться к тому, чтобы улучшить отношения с Приднестровьем. Не стоит забывать и о довольно ограниченных все же полномочиях президента в РМ. Поэтому И. Додон даже в выигрышном для него варианте, если и сможет реализовать свои идеи, то лишь тогда, когда социалисты возьмут большинство и в молдавском парламенте.