Писатель дал обширное интервью Радио Свобода, из которого становится примерно понятен образ мышления классического либерала.
Отбракованные по разным причинам факты остаются невостребованными, и вот перед нами классический «шашлык» — блюдо из тенденциозно подобранных свидетельств, которые рисуют картину мира, далекую от реальной.
Борис Акунин разочаровался в демократии, которой, оказывается, нет даже на Западе. На ее смену должна прийти «власть достойных» — меритократия. И он не первый из либералов, кто вспомнил об этой утопии — уже лет десять известные журналисты, бизнесмены и даже экономисты либерального толка поют ей дифирамбы.
О фундаментальных ошибках этих мыслителей на примере государственного устройства древнегреческих полисов, где, собственно, и родилась демократия (по новейшей трактовке — меритократия), я написал в статье для интернет-газеты «Утро», ссылку привожу в конце поста. Здесь же расскажу о том, что в публикацию не вошло.
Надеюсь, после прочтения многим станет понятно, почему попытка прямого народовластия в виде украинского Майдана была заранее обречена. Помните ведь, как министров назначали на киевской площади, а министры, «утвержденные» толпой, поначалу послушно перед ней отчитывались о проделанной работе? Вскоре революционный задор сошел на нет, хотя победители «революции гидности» до сих пор удивляются, почему у них не получилось.
А вот почему.
В классическом древнегреческом полисе (как чуть позднее и в римском) — жило 30 – 40 тысяч граждан и 90 – 100 тысяч рабов. Однако членами народного собрания, то есть, гражданами с правом голоса, было не более шести тысяч мужчин старше 21 года. На какие сословия они делились, я рассказываю в «Утре», повторяться не хочу. А вот о почти сакральном числе полноправных членов народного собрания (оно называлось гилея) говорю только здесь.
Оказывается, прямое народовластие возможно лишь в том случае, если гилея не превышает 6000 человек — путем многовековых проб и ошибок древние греки установили, что в противном случае теряется эффективность управления городским хозяйством. Гилея собиралась примерно сорок раз в год, то есть чаще, чем раз в десять дней люди бросали все свои дела и шли на площадь голосовать — это была их обязанность.
Рутинная работа народного собрания — выборы магистратуры (городских менеджеров, которые избирались только из аристократов). Каждый полноправный гражданин имел право выходить с законодательной инициативой, для чего он должен был изложить законопроект письменно (на досках, в виде таблиц) и вывесить на видное место, чтобы все члены гилеи могли с ним ознакомиться.
Любопытно, что во всех полисах существовали законы о защите демократии. В частности, в Афинах было установлено, что если гражданин узнавал о подготовке захвата власти или госпереворота, то должен был об этих планах донести «куда следует». В этом случае донос считался геройским поступком, доносчик претендовал на имущество организатора мятежа. И часто оно к нему и переходило.
Однако палка была о двух концах: если донос не подтверждался, то на имущество стукача претендовал уже тот, кого оклеветали. Но это так, к слову.
Разумеется, счастливые древнегреки плодились и размножались. И когда гилея превышала шесть тысяч человек, избыточное население покидало город вместе со своими рабами и организовывало колонию на свободных землях. Через некоторое время колония превращалась в новый полис. Так регулировалось то самое сакральное число членов народного собрания, о котором я упомянул, — до следующего демографического кризиса.
Если украинцы такие уж сторонники прямого народовластия, они, конечно, просто обязаны учитывать опыт Эллады. Незалэжная держава должна поделиться на 400 – 500 маленьких городков, в каждом из которых 6 тысяч человек будут еженедельно собираться на местные майданчики и решать все проблемы управления. Остальные 100 – 110 тысяч жителей укрополиса должны смириться с неполноправной ролью домочадцев и бесправной ролью холопов.
Кстати, в Спарте существовал запрет на роскошь, законодательно запрещалось иметь замки на дверях и ставни на окнах. То есть, каждый мог войти в дом соседа и проверить, не сильно ли он разбогател. И если сильно, то часть имущества изымалась, хозяину оставляли только самое необходимое. Подобные запреты существовали во всех полисах, но в Спарте он был самым свирепым.
Почему бы украинцам не принять на вооружение такой действенный способ борьбы с олигархами? В общем, как в анекдоте: да здравствует рабовладельческий строй — светлое будущее человечества.
Например, писателя (и, поверьте, многих других оппозиционеров) особенно возмущает, почему нобелевский лауреат имеет всего один голос — столько же, сколько 18-летний мальчишка без жизненного опыта и достойного образования. Ответ на этот вопрос на самом деле очень прост: потому что 18-летнему парню государство доверяет себя защищать и даже дает в руки оружие.
То есть, погибать за страну он право имеет, а голосовать, по версии либералов, — нет. Потому что глупее нобелевского лауреата. И, конечно, глупее Бориса Акунина.