Доля Китая относительно невелика, порядка 9-11%, что видимо и создало у Трампа ощущение возможности поправить эффективность внешней торговли США, не создав при этом на внутреннем рынке особого дефицита и не сильно порушив саму американо-китайскую торговлю. При этом снижение объемов импортной стали должно было стимулировать рост ее внутреннего производства и создание в США примерно 90 тыс. новых рабочих мест. Плюс к тому ожидалось снижение размеров дефицита внешнеторгового баланса США с Китаем на 9-9,5%.
Однако в Пекине этот ход Трампа восприняли иначе. Для страны, формирующей 52% мирового экспорта стали, любое ограничение ее продаж является серьезной экономической угрозой. Китайская сталелитейная промышленность лишь на треть работает на внутренний рынок, а две трети продукции экспортирует. Падение экспорта чревато банкротством ряда предприятий и существенным сокращением рабочих мест, что плохо еще и в социальном плане.
Потому не стоит удивляться масштабом и характером китайского контрудара в этой торговой войне. Со 2 апреля 2018 года Пекин отказал в снижении таможенных ставок на 128 импортируемых из США товаров семи категорий. В том числе ставки по свинине и сое выросли на 25%, фруктам и товарам из них - на 15%.
Ответные меры КНР коснулись примерно трети объема американского экспорта в Китай, причем самых для Вашингтона важных и доходных групп. Например, США производят 34,4% мирового объема сои из которого 47,8% экспортируют. В том числе до половины объема - в Китай, потребляющий до четверти всего мирового рынка этого продукта.