Считается, что Хинави причастен к убийству иранского ученого-ядерщика Фахризаде. Анонимные источники говорят, что это не единственная смерть среди сотрудников израильских спецслужб, работавших по физику.
Соответственно, вопрос динамики и возможных перспектив происходящего в регионе требует оперативного анализа. Прежде всего, в части геополитического расклада в регионе Ближнего Востока, а также дальнейших действий администрации Соединенных Штатов, в случае прихода в Белый дом команды Джо Байдена.
Следует отметить, что на протяжении почти двух десятков лет, и особенно после воцарения в Овальном кабинете Дональда Трампа, в 2016-2018 годах, Иран начал позиционироваться лидером западного сообщества как главная угроза миру и международной безопасности.
Дело осложнилось после публичного подтверждения очевидной неспособности Америки ликвидировать обретение собственного ядерного арсенала Северной Кореей. Тем самым превращая задачу блокирования аналогичной попытки иранских властей своего рода «делом принципа» и доказательством сохранения за США статуса безоговорочно доминирующего на планете мирового гегемона.
При этом Белый дом и Пентагон подспудно признают неспособность принуждения иранских властей к следованию курсом американкой политики силой одних лишь американских вооруженных сил.
Из итогов анализа Комитета Начальников штабов следует, что пределом возможностей Пентагона является однократное нанесение, пусть и крупномасштабного, но по целям и задачам сугубо локального ракетного удара по ограниченному списку целей на иранской территории.
Именно ракетного, с подводных лодок и надводных кораблей в Персидском заливе, так как достигнутый иранцами текущий уровень противовоздушной обороны не гарантирует перспективы отсутствия потерь у авиации, в случае ее привлечения к ударам с заходом в иранское воздушное пространство. А такие потери являются категорически неприемлемыми с политической точки зрения.
В то же время, хотя, в целом, вероятность нанесения Ирану, особенно его ядерным объектам, ощутимого ущерба считается высокой, тем не менее, столь же большим, остается риск повторения неудачи аналогичной американской ракетной атаки на Сирию в апреле 2018. Итоги которого нанесли США значительный репутационный ущерб и заметно ослабили геополитический вес Вашингтона не только в регионе, но и в НАТО.
Кроме того, в случае подобного шага, Тегеран в качестве неизбежной ответной меры почти наверняка перейдет к ракетным ударам по территориям союзных Америке «монархий Залива», в первую очередь Саудовской Аравии, а также полностью блокирует международное судоходство в Ормузском проливе – одной из важнейших транспортных артерий по доставке ближневосточной нефти на мировые рынки и китайских промышленных товаров в Европу. Что чревато подрывом и без того находящейся в глубоком кризисе мировой экономики.
Впрочем, потенциально уже практически возможная смена действующей администрации в США, с республиканской на глобалистскую демократическую, даже в условиях пока еще не определившегося окончательно итога выборов, начала оказывать существенное влияние на «иранский вопрос».
Команда Джо Байдена в последние две недели сделала ряд важных геополитических заявлений, обещая не только пересмотреть итоги политики «администрации Трампа», но и приложить все силы к возврату международных отношений на доэскалационный уровень. В том числе, предложив Тегерану вернуться к условиям прежней «ядерной сделки», допуская даже на неких условиях разморозку иранских активов в американских банках и отмену ограничений на экспорт нефти из ИРИ.
В неофициальных источниках даже появилась информация о начале реформирования позиции потенциальной «антииранской коалиции», которую Белый дом в течение двух лет формировал из Иордании, Египта, Бахрейна, ОАЭ, Катара, Саудовской Аравии, Омана и Кувейта.
Хотя добиться решающего успеха в этом деле американцам и не удалось, тем не менее, определенное сближение позиций ведущих в регионе стран инициировать получилось.
И вот теперь Вашингтон начал пытаться создать новую сделку по обмену ослабления жесткости антииранской позиции перечисленных стран на соответствующие уступки со стороны Тегерана.
Вероятнее всего, предполагавшиеся послабления касались и вопроса неприятия Соединенными Штатами иранской стратегии по формированию так называемого «шиитского полумесяца», соединяющего Иран, через территорию Сирии, с Ливаном. Что затрагивает стратегические представления Израиля о путях обеспечения его национальной безопасности.
Особенно в свете трех взаимосвязанных направлений.
Во-первых, Иран продолжает поддерживать стратегическую линию на полную ликвидацию израильского государства, как такового. Возникновение «шиитского пояса» позволит палестинским группировкам получить широкий доступ к иранской, особенно военно-технической, ресурсной базе, тем самым значительно увеличив накал израильского противостояния с палестинцами.
Во-вторых, усиление иранского проникновения в Ливан значительно ослабит возможности Тель-Авива по удержанию этой страны в состоянии бесконечного политического и экономического хаоса. С одной стороны, уменьшив риск ее усиления и уход в стан противников Израиля, с другой – лишив возможности ВВС ЦАХАЛ использовать ливанское воздушное пространство для нанесения воздушных ударов по правительственным войскам САР, а также базам ХЕЗБОЛЛА на территории Сирии.
В-третьих, иранское усиление в Восточном Средиземноморье, тем более при условии снисходительного отношения к нему со стороны «монархий Залива» из-за смены геополитического курса новой администрации США, чревато неизбежным снижением уровня хаоса в регионе в целом.
А это становится прямым препятствием к достижению Израилем своей главной стратегической цели – полной оккупации всех земель Палестины с последующей легитимизацией всех захваченных территорий. Как палестинских, так и аннексии оккупированных сирийских Голанских высот.
Исходя из чего представляется весьма вероятным, что убийство Мохсен Фахризаде является не только акцией израильских спецслужб против ядерной программы Ирана, но и шагом по принуждению команды Байдена к отказу от идеи возврата к прежним условиям «иранской ядерной сделки» через «примирение» и снижение остроты геополитического противостояния.
На такой вывод наводит следующее совпадение событий. Примерно чуть более чем за неделю до теракта в Тегеране, состоялся тайный визит премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху в Саудовскую Аравию, на встречу с кронпринцем Мухаммедом бин Сальманом и госсекретарем Майклом Помпео.
Все указывает на то, что темой переговоров должен был стать вопрос присоединения Королевства к «израильской мирной инициативе», а также формирование, если не военного блока, то прочной антииранской коалиции, предусматривающей, кроме всего прочего и некую военную составляющую.
Израиль или США, в одиночку, учинить фатальный разгром Ирана не в состоянии, тогда как в составе коалиционных сил вероятность успеха значительно повышается. К тому же уже достигнутые договора о мире с другими странами региона, в частности с ОАЭ, позволили Тель-Авиву убедить их правительства в кардинальном сокращении поддержки палестинцев.
Однако на переговорах, судя по всему, на встрече в городе Неом что-то пошло не так. И уже спустя несколько дней катарский портал Middle East Eye (MEE) вышел с материалом о содержании встречи Нетаньяху, Помпео и Мухаммеда. Из него следовало, что Израиль пытался уговорить участников на одобрение военного сценария против Ирана, но успеха не добился.
И тогда, зная о специфическом желании кронпринца подобные контакты, особенно с Израилем, не афишировать, внезапно, и конечно же случайно, произошла «утечка конфиденциальных материалов встречи».
Операция явно имела успех, так как Эр-Рияд стал отрицать даже сам факт состоявшихся переговоров, а по «иранскому вопросу» занял гораздо более жесткую официальную позицию, чем еще неделей ранее.
Да и по другую сторону Атлантики американская пресса развернула громкую шумиху по обвинению правительства США во всех смертных грехах, от внешнеполитической мягкотелости, до прямой капитуляции. Мол, Афганистан проиграли, иранцам уже почти открыто сдаем Ирак, а теперь и весь Ближний Восток собираемся подарить Тегерану.
А чтобы никому не оставить даже малейшего шанса к примирению, неизвестные террористы нагло убили ключевую фигуру иранского ядерного проекта. После чего Тегеран точно не пойдет ни на какие переговоры с Вашингтоном, и ужесточит свою позицию по отношению к монархиям, как предателям арабских интересов, капитулирующих перед Израилем.
Отсюда возникает три ключевых вопроса: какова вероятность сохранения «ближневосточного НАТО»; какова вероятность его участия в возможной агрессии против Ирана; и каковы перспективы Ближнего Востока на ближайшее время.
Судя по той грубости, которую пришлось продемонстрировать Израилю, сколотить какой бы то ни было эффективный союз из ближневосточных монархий ни у Тель-Авива, ни у Вашингтона не получится. В текущих экономических условиях все «основные центры силы» столкнулись с глубоким финансовым кризисом из-за падения нефтяных цен и сокращения объемов продаж нефти, являющейся основным источником их доходов.
Любая война – дело чрезвычайно затратное. Особенно если противник способен перекрыть главную транспортную артерию. Да и вообще, игрок, претендовавший на главную сухопутную силу, - КСА, - уже больно обжегся на войне в соседнем Йемене. А вместе с ним убедились в своем военном бессилии и другие, в том числе ОАЭ.
В таких обстоятельствах идея ввязаться в еще одну войну, да еще с достаточно сильным региональным государство, сколько-нибудь привлекательной идеей не выглядит. Так что на словах все они обещать могут много, однако на практике исполнять обещания не станут. Что делает перспективу создания «арабского НАТО» весьма утопической.
Таким образом, формируется ответ и на второй вопрос. На фоне активного нежелания воевать с Ираном у арабских государств, и неспособности США и Израиля победить его самостоятельно, сама идея прямых боевых действий теряет практический смысл.
Зато открываются много неоднозначностей в третьем вопросе – о ближайшем будущем ближневосточной политики в целом. Произошедшее показывает критичность ослабления геополитического веса США во всем регионе Ближнего Востока при любой версии американской администрации. И такое положение максимально выгодно только для Израиля.
Как отмечается выше, Тель-Авиву победа над Ираном не только не нужна, она несет ему прямой геополитический вред. Как только «иранская проблема» исчерпается, следующим по значимости в регионе снова станет «палестинский вопрос». Не только политически, но и в качестве объекта торговли.
Пока весь мир, вяло, но очень громко в медийном смысле, «воюет» с Тегераном, у израильтян получается постепенно отжимать палестинские земли и, хотя и со скрипом, постепенно уговаривать окружающий мир на признание законности результатов аннексии.
Но как только ширмы не станет, соседи немедленно пойдут «решать» запутанный палестинский узел. Чтобы удержать хотя бы достигнутое, Израилю придется им «за лояльность» чем-то платить, а эти возможности у израильского правительства как раз весьма ограничены.