Вертолет на Алеппо вылетал через пару часов, потому вещи собирали быстро. На борт грузились с туго набитыми рюкзаками и в разгрузках. Я вбежал по ступенькам и врезался в пустую пулеметную турель – МИ-8 перевозил только пассажиров и грузы. Внутри было трое российских военных, мы поздоровались и расселись по рундукам.
«Вылетаем через пятнадцать минут», – в кабину прошли пилоты в аккуратной летной форме. Офицер сел напротив меня, прислонился к прохладному борту рядом с иллюминатором и закрыл глаза.
Лететь из Хмеймима на вертолете считалось безопаснее, чем ехать через пустыню: трассу на Алеппо могли в любой момент перерезать боевики, а вертолет для них был недосягаем. Тогда.
МИ-8 резко взлетел, по спирали поднялся на безопасную высоту. Внизу проплывали горы, поля и оливковые сады Идлиба. Провинция Идлиб с самого начала гражданской войны стала центром многочисленных группировок типа «Ахрар аш-Шам» и «Джебхат ан-Нусра».
Эти ребята ни в чем не уступали раскрученным «игиловцам» – обстреливали жилые кварталы, резали головы, но уверенно держались в американском списке «умеренной» оппозиции.
И наверняка в тот момент на наш МИ-8 смотрел с земли какой-то «умеренный оппозиционер» и мечтал, что когда-нибудь американские «побратимы» передадут ПЗРК.
Над Алеппо вертолет так же резко пошел на снижение. Через иллюминатор я увидел на краю взлетно-посадочной полосы бойца с пулеметом в руках. «Наши!» – подумал я, разглядев знакомую «цифру» на форме. Как-то, знаете, сразу спокойнее на душе – значит, в этом аду есть хоть один островок спокойствия.
«Че-то вы не очень на журналистов похожи!» – улыбнулся один из встречающих. «Да ладно! Вот смотри, фотоаппарат есть!» – сказал атлетичный бородатый оператор, похожий на американского спецназовца, вынимая из «мародерки» камеру с огромным объективом.
Либо гуманитарная помощь, амнистия, а в последующем, возможно, и политический статус, либо смерть в опустевших подвалах. Именно для этого с передовой на базу в Хмеймим летели российские офицеры, сотрудники координационного центра.
Я не берусь предсказывать итоги развернувшейся сейчас битвы за Алеппо.
Переговоры в этом случае эффективнее уличных боев. Сирийская армия не может тратить силы своих спецподразделений и жизни солдат на штурм восточных кварталов. В этом смысле намного выгодней и с идеологической и с оперативной точки зрения заставить их сдаться.