А некоторые восхищались поступком Филипова, сетуя, что таких героев, способных на такое, почти не осталось за пределами павильонов Голливуда. Многие сравнивали судьбу Филипова с судьбой небезызвестного Джона Маккейна, который предпочел позорный плен почетной смерти в такой же ситуации. Многие пользователи сети из западных стран жаловались, что у них нет таких людей, как майор Филиппов или Александр Прохоренко, который в той же Сирии, будучи окружен боевиками, вызвал на себя огонь авиации.
Не хочу сказать, что на Западе совсем не осталось таких людей, но факт остается фактом —мы о них практически ничего не слышим, зато каждый второй или даже первый боец совершающий в последнее время прогремевший на весь мир героический поступок — это наш, русский. Может, это от того, что мы, в отличие от американцев, умеем воевать по-настоящему, соприкасаясь с противником, а не закидывая его бомбами и ракетами из укрытия. Или потому, что у нас такое воспитание.
Но тем, кто скажет, что таких, как майор Филипов и старший лейтенант Прохоренко все же единицы, потому это скорее исключение, чем правило, я хочу напомнить о том, что речь идет о людях, ставших героями мировых СМИ, о которых знают далеко за пределами России. А сколько таких людей, чей подвиг остается неизвестным, историю которых не обсуждают в интернете в разных уголках Земли?
Людей, которые не являются профессиональными военными, для кого война — это обычная, хоть и ответственная и сопряженная с чувством глубокого патриотизма, но все же работа? Сколько таких, которые оказались на войне не по работе, а по зову сердца, защищая не далекую сирийскую, а свою землю, своих людей?
Многие из них совершали поступки, не менее достойные того, чтобы их обсуждали в мировых СМИ, ими восхищались. Они не удостоены звезд героев. Подвиг их остается известен узкому кругу сослуживцев и людей, которые интересуются той войной — войной необъявленной, ведущейся против мирного населения, заставляющей воевать простых людей, отродясь не державших в руках оружия. Войной, о которой мировые СМИ стыдливо замалчивают.
В тот день, когда хоронили майора Филипова в его родном городе, исполнилось три года со дня боя под Комиссаровкой (Луганская народная республика), в ходе которого погибли три бойца ДКО бригады «Призрак»: преподаватель истории из Санкт-Петербурга, гранатомётчик Евгений «Таймыр» Павленко, донецкий журналист, историк и поэт, второй номер расчёта ПКМ Всеволод «Ковыль» Петровский; и санитар отряда Сергей «Сеня» Корнев. Погибли, выполняя воинский долг — эвакуируя из-под вражеского огня раненого разведчика. Град осколков от прилетевшей, когда оставалось совсем немного до укрытия, мины не оставил шансов.
Три разных человека, которых судьба свела в одном месте, в одно время. Этих людей объединило стремление бороться с несправедливостью, насилием и войной, которые несет фашизм, готовность к самопожертвованию ради этой борьбы. И теперь их навсегда объединила дата — 8 февраля.
Еще их объединило то, что ни один из них не был солдатом, не выбирал воинскую службу своей профессиональной деятельностью, не готовил себя к войне. Но война в Донбассе заставила их сделать выбор, и если Петровский и Корнев —местные, с Донбасса, люди, пошедшие защищать свой родной край, то Павленко — доброволец из Далекого Санкт-Петербурга, которого эта война, казалось, никак не касается.
Евгений Павленко оставил в Петербурге двух дочерей 5 и 7 лет, потому что не мог оставаться равнодушным к происходящему. Уехал тайно, сказав родственникам, что отправляется в Мурманск на заработки. На самом деле он был активистом одной политической партии, которая продолжала и продолжает поставлять в Донбасс добровольцев, кто-то скажет, что ничего такого, просто биоматериал для войны. Но у каждого добровольца свои причины ехать воевать. И каждый едет по собственному желанию, никто никого не зомбирует и тем более — не гонит насильно.
Примерно столько же провоевал дончанин Всеволод Петровский.
Сева — достаточно известный в Донбассе человек: поэт, историк, журналист. По иронии судьбы он был сторонником первого — «оранжевого Майдана», и с 2014-го года прошел идейный путь от украинского националиста до коммуниста. Активно участвовал в донецком «Антимайдане», с первых «русской весны» был в гуще событий, работал в Министерстве информации ДНР, в августе стал военкором сначала у Стрелкова, потом в политотделе бригады «Призрак». Свой поступок он объяснил необходимостью уйти «от диванных журналистов» и перейти «в самую гущу событий».
Но и этого ему показалось мало, он рвался на передовую, хотел сам защищать собственную землю, а не фиксировать, как это делают другие. Фактически убежал на фронт, несмотря на предостережение командира политотдела, как делали многие молодые люди во время Великой Отечественной войны, оставляя рабочие места и приписывая себе лишние годы, кому не было 16-ти.
Конечно, нельзя не вспомнить, что в этот день, 8 февраля, только, спустя два года, погиб гораздо более известный защитник Донбасса — Михаил «Гиви» Толстых. Тоже человек невоенный, бывший охранник супермаркета. И тоже из тех людей, которые, когда в их край пришла война, предпочли взять в руки оружие, а не бежать с позором в Россию. Гиви не был военным, но он стал одним из самых результативных полководцев Донбасса. Его подразделение «Сомали», наряду с мотороловской «Спартой» в 2015-м были признаны британским клубом ветеранов спецназа SAS лучшими в мире подразделениями.
Его ненавидели и боялись до икоты враги. Боялись встретиться на поле боя, где его не брала ни пуля, ни осколок. И потому убили коварно, выстрелив из реактивного огнемета по окнам его кабинета.
Я помню первые мои дни в Донбассе, толпы беженцев и среди них много мужиков, которые бежали прочь с полыхающей земли. Нет, многие просто вывозили в Россию семьи, а потом возвращались защищать Донбасс. Но многие просто позорно бежали, стыдливо пряча глаза, когда на них смотрели с укором. Доходило даже до того. что им объясняли, что границу проходят только бабы, и их пустят только в том случае, если они наденут юбки. И находились те, кто шел на это, лишь бы спасти свою шкуру.
Но, к счастью, таких было меньшинство. Большинство, как Гиви, Мозговой, Петровский, остались потому, что чувствовали, что так надо, что если не они — то кто. И им на помощь со всего мира спешили такие, как Павленко. И они отстояли Донбасс тогда — весной-летом 2014-го и зимой 2015-го, хоть и не все вернулись.
Женю Павленко, как и майора Филиппова, похоронили в родном городе. А вот Сева Петровский мечтал о том, чтобы освободить родной Артемовск, оккупированный ВСУ. Сейчас он покоится в Алчевске недалеко от командира «Призрака» — Алексея Мозгового, пережившего его всего на три месяца. Я считаю, что было бы здорово перезахоронить его в Артемовске, в освобождении которого он не сомневался до конца.
И мы не будем сомневаться, пока есть такие парни. Именно у нас, в России, пережившей множество войн, сумевшей победить в самой страшной войне в истории человечества, а не в Америке, никогда на своей территории не воевавшей, даже в самые мрачные годы, когда слово «патриот» было ругательным, рождаются такие люди.
Когда я думаю о том, сколько их на самом деле, мне спокойно за Россию…