По иронии судьбы, жизнь главы «украинской державы» Павла Скоропадского и началась, и завершилась в Германии. Будущий гетман появился на свет в 1873 году в немецком городе Висбаден в непростой семье. Его отец был полковником в отставке, бывшим кавалергардом и родственником гетмана Ивана Скоропадского, который возглавлял Запорожское войско во времена Петра I и выступал против предателя Мазепы. Военная карьера юного Павла была предопределена заранее.
После окончания Пажеского корпуса он стал корнетом Кавалергардского полка, где на должности полкового адъютанта дослужился до звания штабс-ротмистра. На время Русско-японской войны перевелся в действующую армию, в состав Забайкальского казачьего войска, став, в конце концов, адъютантом главнокомандующего Николая Линевича и заслужив шесть орденов.
После войны карьера Скоропадского резко пошла вверх. В 1905 году его назначили командиром кавалергардского лейб-эскадрона, в 1906-ом — произвели в полковники, в 1910-ом — перевели на должность командира драгунского полка. Через полгода Павел Петрович стал командующим одного из самых престижных подразделений империи — лейб-гвардии Конным полком. Год спустя — был произведен в генерал-майоры.
В Первую мировую Скоропадский уже руководил дивизией и корпусом, заслужив в 1916-ом погоны генерал-лейтенанта. Решающую роль в его дальнейшей судьбе сыграл генерал Лавр Корнилов (ставший в 1917 году Верховным главнокомандующим), в голову которому пришла идея создать в российской армии «национальные формирования». Скоропадскому Корнилов поручил сформировать «украинский корпус», ставший в руках будущего гетмана мощным оружием…
Нужно сказать, что все происходившее в Российской империи в 1917 году вряд ли вызывало у Скоропадского чувство поддержки. Аристократ из старинного дворянского рода, крупный землевладелец и один из богатейших людей на территории Украины определенно не симпатизировал партиям социалистического толка (что большевикам, что членам киевской Центральной Рады).
Однако после Октябрьской Революции бывший кавалергард все же поддержал «киевские власти». Вмешательство генерала в политику привело к резкому росту его личного рейтинга среди местных помещиков и зажиточных крестьян. Скоропадский не стеснялся высказывать свое «фэ» сформированному из дилетантов правительству так называемой Украиной народной республики, а в конце 1917-го он и вовсе подал в отставку, избавившись от ответственности за окончательный развал армии.
Весной 1918-го «власти» УНР передали Украину под германскую оккупацию, однако сами немцы оценивали возможность сторонников Центральной рады управлять хоть чем-то, крайне скептически. 29 апреля прошел «Всеукраинский съезд хлеборобов», участники которого объявили «гетманом Украины» Скоропадского. Германские войска эту идею горячо поддержали и помогли разогнать УНР. Начался период «Украинской державы» или, иначе, гетманата Павла Скоропадского.
Историки оценивают деятельность гетмана противоречиво. С одной стороны, при нем на Украине установилось временное спокойствие, начали расти основные экономические показатели, была создана академия наук. С другой — Украина оказалась под длительной вражеской оккупацией, из нее вывозилось продовольствие, оставшиеся без содержания «гетманские» войска беззастенчиво грабили мирное население.
Осенью 1918 года профессиональный военный Скоропадской уже прекрасно понимал, что песенка немцев и австро-венгров — спета, и падение империй — всего лишь вопрос времени. Исходя из этого, он начал выбирать новый вектор развития.
Здесь следует отметить, что «самостийники» (особенно левые) Скоропадскому были глубоко антипатичны. Поэтому при решении кадровых вопросов он делал ставку на проверенные «имперские» кадры, в результате чего и в правительстве, и в силовых структурах сформировалась мощная российско-монархическая партия.
Что же касается условно «международных» отношений, то Скоропадскому легче всего было выстраивать их с такими же царскими генералами, как и он сам. В результате определение новых союзников свелось к выбору между Антоном Деникиным и Петром Красновым. Последний (в том числе, благодаря прогерманской ориентации) показался Скоропадскому ближе. Тем более что гетман активно сотрудничал с дончаками Краснова еще с лета 1918 года, передавая им с оставшихся на Украине складов самолеты, бомбы, винтовки, пулеметы и снаряды.
В ноябре 1918-го Скоропадский пошел на крайние меры и предложил Краснову заняться восстановлением России, в состав которой, естественно, должна была входить и Украина. Пока на Дону рассуждали над предложениями киевского союзника, Скоропадский решил действовать и издал «Грамоту о Федерации Украины с Россией», официально определявшую статус Украины, как автономии.
К этому времени «гетманский трон» под Скоропадским зашатался. Спасаясь от наступления отрядов УНР, он покинул Киев под видом раненного немецкого военного и бежал на Запад. Войска Краснова наступление сил УНР на Восток заблокировали, став, в частности, у них на пути в Донбассе. Но дальше дончаки не пошли.
На значительной части современных украинских земель была установлена петлюровская «Директория». Продержалась она всего несколько месяцев. Территория Украины превратилась в поле боя между большевиками, Деникиным и Антантой. Скоропадский же в это время спокойно жил в Германии. Немецкие власти даже установили для него крупную пенсию. Впоследствии, он близко общался с Германом Герингом, но на нацистов, во всяком случае, открыто, не работал. По версии одних историков, он отказался работать на Гитлера, по мнению других — наци сами скептически оценивали политические возможности находившегося в почтенном возрасте генерала и искали себе людей помоложе.
По трагической случайности, погиб Скоропадский под бомбардировкой англо-британских союзников в конце апреля 1945 года…
Несмотря на то, что Павел Петрович придумал некую «Украинскую Державу», воспринимать его увлечение идеей «украинства» всерьез — просто смешно. В 1917 году Корнилов, сам того не желая, подсказал Скоропадскому средство, позволившее ему хоть на время из постоянно берущего под козырек военного-исполнителя, стать самостоятельной политической фигурой. И Скоропадский этой идеей воспользовался. Когда же союзные Скоропадскому немцы в конце 1918-го стали собирать чемоданы, генерал попытался лично восстановить статус-кво и воплотить в жизнь свои мысли о том, что «Украина — это Россия», отбросив в сторону никому не нужные инструменты фейковой украинской идентичности.
Смею предположить, что глубоко в душе верность этого тезиса осознают все украинские лидеры по сей день, и, отстаивая «незалежность», они или тешат свои личные амбиции, или отрабатывают программу, написанную далеко за рубежом… Не зря же в XXI веке в честь «пророссийского» гетмана на Украине выпускают монеты и переименовывают улицы? Или все дело в банальном невежестве тех, кто пришел к власти в Киеве? Не знаю…