У одного моего знакомого была тётя. Звали её Мария Константиновна. Тётя всю сознательную жизнь, начиная с 1919-го года, проработала секретной машинисткой в центральном аппарате ВЧК, ОГПУ, и т.д. Дома, а она жила в большом круглом доме на Кутузовском проспекте, тётя носила галифе, курила "Беломор", постоянно что-нибудь шила и в преклонные годы любила рассказывать всякие истории. "Ты не бойся, стукачей у нас нет!" – гремел её голос.
Что-то здесь не стыкуется. Добрый, мелкий педераст, имевший шапочное представление о службе в силовых структурах, вдруг оказался в Красной империи на должности великого инквизитора! Какой-то сюр. Почему-то кажется, что из него великий инквизитор должен был бы получиться, как из дерьма пуля. К тому же Ежов, занимаясь политическими репрессиями, сам политическим деятелем не был. Членом ЦК ВКП(б) стал только на вершине карьеры, уже будучи наркомом. А ведь из него получился инквизитор, да ещё какой! Недаром до сих пор он является для антисталинистов олицетворением "большого террора"!
Значит, должен был быть рядом с ним политик, с которым нарком Ежов согласовывал практически каждый свой шаг. Который должен был его курировать, причём на основе постоянных контактов. Обязательно должен был быть такой политик, причём с самого верха партийной иерархии! Именно этот сокрытый политик, наставник Ежова, являлся мотором репрессий! Репрессии 1937-го года должны носить его имя, а не имя Сталина!
Как только пропаганда Ц.К. КПСС, а позднее – государственная либерастическая пропаганда (впрочем, это одно и то же) поднимала очередную антисталинскую волну, я уже рефлекторно вспоминал тётино "его мучила педерастия" и пытался вычислить имя того, кто стоял за Ежовым. Всё прояснил не так давно некий натурализовавшийся гражданин США, которого зовут Сергей Никитич Хрущёв. С экрана телевизора он нам поведал, что Хрущёвы семьями дружили со своими соседями по даче Ежовыми, часто вместе проводили выходные. Никита Сергеевич был в ту пору одновременно первым секретарём и московского обкома, и московского горкома ВКП(б). По должностям Никита как политик-куратор для Ежова вполне подходил. И какая прекрасная позиция! Регулярные встречи, отчёты о выполнении заданий, постановка новых задач….
И всё по-соседски, по-свойски, комар носа не подточит. По какому разряду и кого брать, грохнуть в Бутове или отправить, куда Макар телят не гонял, всё, посидев на даче за рюмкой чая, Никита Сергеевич и Николай Иванович и порешали. Гениально! А потом для обоих семейств Николай Иванович что-нибудь пел. Голос, а пел он тенором, был у него не сильный, но приятный. И петь он очень любил.
Одних только первых секретарей райкомов партии в ходе этих посиделок Никита проводил по разным адресам, включая Бутовский полигон (как мне кажется, исходя из самых идейных соображений, а именно, – чтобы не подсиживали), тридцать шесть человек из тридцати восьми возможных! Чемпион! Я думаю, следует в ознаменование шестидесятой годовщины исторического обгаживания И.В. Сталина Никитой Сергеевичем Хрущёвым на двадцатом съезде КПСС присвоить Бутовскому полигону НКВД, главному полигону по проведению смертоубийств в епархии московского партийного секретаря Хрущёва, его имя.
Заслужил. Всё-таки изрядно порадел там Никита. Как нас убеждают антисоветчики-антисталинисты, он вместе с Ежовым сорок тысяч народу там грохнул. Как известно, "Хрущёв… в записке Сталину от 10 июля 37-го года изъявил желание возглавить тройку и попросил разрешить ему репрессировать 41.305 человек, из них 8.500 — расстрелять". Ну, где восемь с половиной тысяч, там и сорок. Размахнись рука, раззудись плечо…. "Азартен ты, Парамоша"(с)…. Следует также переименовать "сталинские репрессии" в "хрущёвские". Ведь не Сталин по воскресеньям пил чай с Ежовым на его даче…